сокаго дерева, и такой же ширины, какъ большая пріемная зала въ твоемъ дворцѣ, о, славнѣйшій и великодушнѣйшій изъ халифовъ! Его туловище, совсѣмъ не такое, какъ у обыкновенной рыбы, было твердое, какъ камень и черное-пречерное, за исключеніемъ узкой кроваво-красной полосы, охватывавшей его въ видѣ пояса. Брюхо только по временамъ показывалось изъ воды, когда чудовище раскачивалось на волнахъ: оно было покрыто металлическими чешуями цвѣта луны въ сырую погоду. На плоской бѣлой спинѣ торчали шесть шиповъ, длина которыхъ равнялась половинѣ длины тѣла.
«Мы не замѣтили никакихъ признаковъ рта у этого ужаснаго существа; за то у него было, по меньшей мѣрѣ, восемьдесятъ глазъ, которые высовывались изъ орбитъ, какъ у зеленой стрекозы и были расположены вокругъ всего тѣла, двумя рядами, одинъ надъ другимъ, подъ красной полосой, соотвѣтствовавшей, повидимому, бровямъ. Двое или трое изъ этихъ страшныхъ глазъ были гораздо больше всѣхъ остальныхъ и казались изъ чистаго золота.
«Хотя это животное приближалось къ намъ съ необычайной быстротой, но двигалось оно положительно какимъ-то волшебствомъ: у него не было ни плавниковъ, какъ у рыбы, ни ногъ, какъ у утки, ни крыльевъ, какъ у кораблика; наконецъ, оно не изгибалось, какъ угорь. Голова и хвостъ его были одинаковой формы, только по близости отъ послѣдняго находились двѣ дыры, очевидно, ноздри, изъ которыхъ вырывалось съ страшной силой и рѣзкимъ непріятнымъ свистомъ шумное дыханіе чудовища.
«Какъ ни великъ былъ нашъ ужасъ при видѣ этого безобразнаго существа; но удивленіе пересилило даже страхъ, когда мы замѣтили на спинѣ чудовища толпу животныхъ, очень похожихъ на людей по величинѣ и формѣ. Онѣ отличались отъ людей только однимъ признакомъ: на нихъ не было одежды (какъ на людяхъ), а какая-то уродливая оболочка (безъ сомнѣнія, естественная), которая хотя и напоминала отчасти платье, но такъ плотно приросла къ кожѣ, что придавала бѣднымъ тварямъ потѣшный, неуклюжій видъ и очевидно причиняла имъ жестокія мученія. На самыхъ макушкахъ у нихъ были надѣты какіе-то ящики, замѣнявшіе чалму, какъ мнѣ показалось съ перваго взгляда. Однако, вглядѣвшись пристальнѣе, я замѣтилъ, что они чрезвычайно тяжелы и плотны: очевидно, ихъ назначеніе было поддерживать голову прямо на плечахъ. У всѣхъ этихъ тварей были черные ошейники (безъ сомнѣнія, знаки рабства), въ родѣ тѣхъ, въ которыхъ мы водимъ собакъ, только гораздо шире и туже, такъ что бѣдняжки не могли повернуть головы, не повернувшись въ то же время всѣмъ тѣломъ; и такимъ образомъ были осуждены вѣчно разсматривать свои носы.
