пожертвовалъ ясностью французской любви къ остроумію — безъ сомнѣнія, вполнѣ справедлива въ томъ смыслѣ, что высокая музыка можетъ быть вполнѣ оцѣнена лишь тогда, когда мы слушаемъ ее одни. Съ такимъ положеніемъ согласится всякій, кто цѣнитъ лиру ради нея самой и ея духовнаго значенія. Но есть и еще наслажденіе у грѣшнаго человѣчества, быть можетъ, одно единственное, которое еще больше чѣмъ музыка связано съ уединеніемъ. Я говорю о наслажденіи, которое доставляютъ картины природы. По истинѣ, только тотъ можетъ созерцать славу Господа на землѣ, кто созерцаетъ ее въ уединеніи. Для меня, по крайней мѣрѣ, присутствіе не только человѣческой, но и всякой другой жизни, — кромѣ зеленыхъ существъ, въ безмолвіи произростающихъ на землѣ — представляетъ пятно на ландшафтѣ, враждебное генію картины. Да, я люблю смотрѣть на темныя долины, на сѣрыя скалы, на тихія воды съ ихъ безмолвной улыбкой, на лѣса, вздыхающіе въ безпокойномъ снѣ; на гордыя вершины, что смотрятъ внизъ, подобно часовымъ на сторожевыхъ постахъ, — я вижу во всемъ этомъ колоссальные члены одного одушевленнаго и чувствующаго цѣлаго, — того цѣлаго, чья форма (форма сферы) наиболѣе совершенная и вмѣстительная изъ всѣхъ; чей путь лежитъ среди дружественныхъ планетъ; чья кроткая служанка — луна; чей властелинъ — солнце; чья жизнь — вѣчность; чья мысль — добро; чья отрада — знаніе; чьи судьбы теряются въ безконечности; чье представленіе о насъ подобно нашему представленію объ animalculae [1], заражающихъ нашъ мозгъ, — почему мы и считаемъ его, это цѣлое, неодушевленнымъ и грубо матеріальнымъ, такимъ же, какимъ должны считать насъ animalculae.
Наши телескопы, наши математическія изслѣдованія, убѣждаютъ насъ вопреки заблужденіямъ невѣжественной теологіи, что пространство, а слѣдовательно и вмѣстимость, являются важнымъ соображеніемъ въ глазахъ Всемогущаго. Круги, по которымъ движутся свѣтила, наиболѣе приспособлены для движеній, безъ столкновенія, возможно большаго числа тѣлъ. Формы этихъ тѣлъ именно таковы, чтобы въ данномъ объемѣ заключать наибольшее количество матеріи, а поверхности ихъ расположены такимъ образомъ, что могутъ помѣстить на себѣ населеніе болѣе многочисленное, чѣмъ при всякомъ другомъ расположеніи. Безконечность пространства не можеть служить аргументомъ противъ той мысли, что вмѣстимость входила въ разсчеты Божества; потому что безконечное пространство наполнено безконечной матеріей. И разъ мы видимъ, что надѣленіе матеріи жизнью представляетъ прин-
- ↑ Микроскопическія животныя.
