висѣвшаго надъ нею, точно не рѣшаясь разстаться съ такимъ волшебнымъ зрѣлищемъ.
Долина, на которую я смотрѣлъ изъ подъ туманнаго балдахина, имѣла въ длину не болѣе четырехъ сотъ ярдовъ, а въ ширину отъ пятидесяти до полутораста или двухсотъ.
Она съуживалась къ сѣверному концу, расширяясь къ южному, но не представляя правильной формы. Самая широкая часть находилась ярдахъ въ восьмидесяти отъ южной оконечности. Холмы, окаймлявшіе долину, не отличались высотой, — только на сѣверной сторонѣ крутой, гранитный обрывъ поднимался футовъ на девяносто; а ширина долины въ этомъ мѣстѣ не превосходила пятидесяти футовъ, но къ югу отъ этого утеса взоръ встрѣчалъ справа и слѣва все болѣе отлогіе, менѣе скалистые, менѣе высокіе склоны. Словомъ, очертанія сглаживались и смягчались по направленію къ югу, — тѣмъ не менѣе вся долина была окаймлена холмами различной высоты, прерывавшимися только въ двухъ пунктахъ. Объ одномъ я уже говорилъ. Онъ находился на западной сторонѣ долины, ближе къ сѣверному концу, тамъ, гдѣ заходящее солнце проникло въ амфитеатръ сквозь ущелье въ гранитной стѣнѣ. Эта трещина, насколько можно было судить глазомѣромъ, имѣла наибольшую ширину ярдовъ въ десять. Повидимому, она направлялась вверхъ, вверхъ, въ невѣдомыя дебри горъ и лѣсовъ. Другое отверстіе находилось на южномъ концѣ долины. Здѣсь холмы поднимались едва замѣтно, простираясь съ востока на западъ ярдовъ на полтораста. Въ серединѣ этого склона была впадина на одномъ уровнѣ съ дномъ долины. Въ отношеніи растительности, какъ и во всемъ остальномъ, формы сглаживались и смягчались по направленію къ югу. Къ сѣверу, на крутомъ утесѣ возвышались великолѣпные стволы черныхъ орѣшниковъ и каштановъ, перемѣшанныхъ съ дубами. Могучія вѣтви нависали надъ краемъ пропасти. Къ югу взоръ наблюдателя встрѣчалъ сначала тѣ же самыя деревья, но меньшихъ размѣровъ и высоты; за нимъ слѣдовали стройные вязы; тамъ сассафрасы и рожковыя деревья; за ними липы, катальпы, клены, смѣнявшіеся все болѣе и болѣе изящными и скромными породами. Весь южный склонъ былъ одѣтъ кустарниками, въ перемежку съ серебристыми ивами и тополями. На днѣ долины (такъ какъ растительность, о которой шла рѣчь до сихъ поръ, находилась только на холмахъ и склонахъ) виднѣлись три отдѣльныхъ дерева. Одно изъ нихъ — стройный изящный вязъ — стояло на стражѣ у южнаго входа въ долину. Другое — орѣшникъ, — гораздо большихъ размѣровъ и еще красивѣе, хотя оба дерева отличались рѣдкой красотой, охраняло сѣверо-западный входъ и поднималось изъ группы скалъ въ самомъ концѣ ущелья, наклоняя
