самымъ столбомъ пируетъ и мнѣ показалось крайне страннымъ, что онъ не продолжаетъ подниматься. Но весь прыжокъ былъ дѣломъ одного мгновенья и я не успѣлъ хорошенько поразмыслить, какъ мистеръ Даммитъ шлепнулся навзничь по ту самую сторону креста, съ которой началъ прыжокъ. Въ ту же минуту я увидѣлъ, что старичекъ улепетываетъ со всѣхъ ногъ, поймавъ и завернувъ въ передникъ что-то тяжелое, упавшее изъ подъ темнаго свода надъ крестомъ. Все это крайне изумило меня; но мнѣ некогда было думать, потому что мистеръ Даммитъ лежалъ не шевелясь, изъ чего я заключилъ, что чувства его оскорблены и что онъ нуждается въ моей помощи. Я поспѣшилъ къ нему и убѣдился, что онъ получилъ, что называется, серьезную рану. Дѣло въ томъ, что онъ лишился головы которую я нигдѣ не могъ найти, несмотря на самые тщательные поиски. Итакъ, я рѣшился отнести его домой и послатъ за гомеопатами. Между тѣмъ у меня мелькнула мысль. Я открылъ ближайшее окно и печальная истина разомъ уяснилась мнѣ. Футахъ въ пяти надъ верхушкой столба лежала поперекъ моста плоская желѣзная полоса, составлявшая часть цѣлой системы такихъ же полосъ, служившихъ для укрѣпленія постройки. Казалось очевиднымъ, что шея моего злополучнаго друга пришла въ непосредственное соприкосновеніе съ острымъ краемъ этой полосы.
Онъ не долго жилъ послѣ этой страшной потери. Гомеопаты дали ему недостаточно малую дозу лекарства, да и ту, которую давали, онъ не рѣшился принять. Ему становилось все хуже и хуже и, наконецъ, онъ умеръ: поучительный урокъ для всѣхъ живыхъ бездѣльниковъ. Я оросилъ его могилу слезами, вдѣлалъ полосу въ его фамильный гербъ, а для возмѣщенія расходовъ по погребенію послалъ мой весьма скромный счетъ трансценденталистамъ. Эти мерзавцы отказались платить, тогда я вырылъ мистера Даммита изъ могилы и продалъ его на мясо для собакъ.
Я намѣренъ сыграть роль Эдипа, въ Рэттльборосской загадкѣ. Я разъясню вамъ, такъ какъ я одинъ могу сдѣлать это, тайну Рэттльборосскаго чуда, единственнаго, истиннаго, признаннаго, неопровержимаго, неопровергаемаго чуда, которое положило конецъ невѣрію Рэттльборосцевъ, и обратило къ ортодоксальности старыхъ бабъ всѣхъ нечестивцевъ, осмѣливавшихся раньше сомнѣваться. Это происшествіе, о которомъ я не желалъ бы разсуждать тономъ неумѣстнаго легкомыслія, случилось лѣтомъ 18**. Мистеръ Варнава Шоттльуорти, одинъ изъ самыхъ богатыхъ и уважаемыхъ гражданъ мѣстечка, въ теченіе нѣсколькихъ дней не воз-
