рая оказалась превосходнымъ органомъ порядка. Отсюда положительная страсть къ системѣ и аккуратности, создавшая изъ меня замѣчательно дѣлового человѣка.
Если есть на землѣ что-либо ненавистное для меня, такъ это геній. Ваши геніи набитые дурни; чѣмъ больше генія, тѣмъ больше глупости, и изъ этого правила нѣтъ никакихъ исключеній. Сдѣлать изъ генія дѣлового человѣка такъ же невозможно, какъ добиться денегъ отъ жида, или мушкатныхъ орѣховъ отъ сосновой шишки. Эти созданія вѣчно сбиваются съ пути, ради какого-нибудь фантастическаго предпріятія, или смѣшной спекуляціи, совершенно расходясь съ «цѣлесообразностью вещей» и въ сущности не занимаясь никакимъ дѣдомъ, достойнымъ этого названія. Такимъ образомъ, вы можете живо опредѣлить ихъ характеры по ихъ занятіямъ. Если вы встрѣтите человѣка, который мѣтитъ въ купцы или фабриканты, или затѣваетъ торговыя операціи съ хлопкомъ и табакомъ, или другія столь же эксцентрическія предпріятія, или намѣренъ сдѣлаться бакалейщикомъ, мыловаромъ и т. п., или претендуетъ на званіе юриста, кузнеца, врача, вообще на какую-нибудь необычайную профессію, знайте, — это геній, то есть, въ силу тройнаго правила, оселъ.
Я отнюдь не геній, я аккуратный дѣловой человѣкъ. Мой Дневникъ и приходо-расходная книга доказываютъ это какъ нельзя яснѣе. Они ведутся безукоризненно, вы можете повѣрить мнѣ на слово; и въ отношеніи аккуратности и пунктуальности меня не перещеголяютъ часы. Мало того, мои занятія всегда согласовались съ обыкновенными привычками моихъ ближнихъ. Я, однако, вовсе не обязанъ этимъ моимъ крайне слабоумнымъ родителямъ, которые, безъ сомнѣнія, сдѣлали бы изъ меня генія, если бы мой ангелъ хранитель не явился своевременно ко мнѣ на выручку. Въ біографіи правда — все, а въ автобіографіи тѣмъ болѣе; и все-таки читатель, пожалуй, не повѣритъ, какъ бы я ни увѣрялъ, что мой простякъ родитель помѣстилъ меня на шестнадцатомъ году въ контору одного, какъ онъ выражался, «почтеннаго коммиссіонера и торговца желѣзнымъ товаромъ, обдѣлывавшаго важныя дѣла». Важныя благоглупости! Какъ бы то ни было, результатомъ этой безумной выходки было то, что дня черезъ три меня доставили обратно въ мою тупоголовую семью, въ сильнѣйшей горячкѣ, съ жестокими и опасными болями въ затылкѣ, въ области моего органа порядка. Чуть было совсѣмъ не пропалъ я въ то время. Но хотя мнѣ пришлось много страдать, я въ общемъ былъ благодарный мальчикъ. Я избавился отъ грозившей мнѣ участи «почтеннаго коммиссіонера и торговца желѣзнымъ товаромъ» и чувствовалъ глубокую благодарность къ опухоли, явившейся
