Въ началѣ декабря 1891 года, по поводу статьи г-жи Желиховской, появившейся въ ноябрьской книгѣ «Русскаго Обозрѣнія» о г-жѣ Блаватской, вы, зная что я знакомъ съ семьею г-жи Желиховской и бываю у нихъ, просили меня переговорить съ нею и уговорить ее не печатать дальше біографіи ея сестры, на томъ основаніи, что вы не желали бы причинять непріятностей г-жѣ Желиховской, памятуя ваши прежнія дружественныя съ нею отношенія. Между тѣмъ, если она будетъ продолжать писать въ томъ же тонѣ о г-жѣ Блаватской, вы окажетесь вынужденнымъ ей возражать по существу, считая это долгомъ своей совѣсти. Вы просили ей напомнить вашъ уговоръ о томъ, чтобы ни съ той, ни съ другой стороны не писать о Блаватской, какъ объ основательницѣ новаго ученія и распространительницѣ теософіи. Наконецъ вы выразили желаніе свидѣться съ нею на нейтральной почвѣ для рѣшенія этого вопроса.
Я въ тотъ же вечеръ заѣхалъ къ В. П. Желиховской и передалъ ей ваше порученіе. Она отвѣтила мнѣ, что недоумѣваетъ почему вы приняли такъ къ сердцу ея статью въ «Русскомъ Обозрѣніи», которая, по ея мнѣнію, никому никакого вреда сдѣлать не можетъ, и согласилась на свиданіе съ вами черезъ нѣсколько дней, когда она оправится отъ нездоровья, но съ тѣмъ, что если вы не желаете пріѣхать къ ней, то чтобы оно состоялось у меня и въ моемъ присутствіи — на что я изъявилъ согласіе.
Кромѣ того г-жа Желиховская просила передать вамъ, что она о васъ ни слова не писала, не желая затрогивать васъ, а, между тѣмъ, она могла бы причинить большія непріятности обнародовавъ, что у теософовъ есть форменное свидѣтельство, выданное имъ присяжнымъ переводчикомъ въ Парижѣ Жюлемъ Бэссакомъ, въ которомъ значится, что онъ отказался свидѣтельствовать переводы писемъ къ вамъ г-жи Блаватской вслѣдствіи ихъ невѣрности и что, очевидно, эти письма подложны, а печати, какъ теософы полагаютъ, были приложены вами самими въ то время какъ Бэссакъ вышелъ изъ комнаты. Какъ это извѣстіе, такъ и многія ея воззрѣнія на ваши другъ къ другу отношенія она просила передать вамъ. Я предложилъ ей изложить мнѣ въ письмѣ все, что ей угодно сообщить вамъ, и получивъ письмо, приводимое въ ея брошюрѣ на стр. 147, далъ вамъ его прочесть.
Въ половинѣ декабря состоялось ваше свиданіе у меня, въ моемъ присутствіи. Наканунѣ этого дня дочь г-жи Желиховской, Надежда Владиміровна, выразила желаніе также присутствовать на этомъ свиданіи, о чемъ я довелъ до вашего свѣдѣнія. Вы на это не согласились, потому что не считали удобнымъ, въ виду щекотливаго оборота, какой могъ принять вашъ разговоръ, откровенно говорить съ матерью въ присутствіи ея дочери.
Въ началѣ вашего объясненія г-жа Желиховская очень горячилась, но затѣмъ успокоилась и въ концѣ вы вели разговоръ въ спокойномъ тонѣ. Изъ этой бесѣды я отчетливо помню слѣдующее: вы напомнили г-жѣ Желиховской обстоятельства, при которыхъ состоялось ваше обоюдное согласіе ничего не печатать въ Россіи
В начале декабря 1891 года, по поводу статьи г-жи Желиховской, появившейся в ноябрьской книге «Русского Обозрения» о г-же Блаватской, вы, зная что я знаком с семьею г-жи Желиховской и бываю у них, просили меня переговорить с нею и уговорить ее не печатать дальше биографии ее сестры, на том основании, что вы не желали бы причинять неприятностей г-же Желиховской, памятуя ваши прежние дружественные с нею отношения. Между тем, если она будет продолжать писать в том же тоне о г-же Блаватской, вы окажетесь вынужденным ей возражать по существу, считая это долгом своей совести. Вы просили ей напомнить ваш уговор о том, чтобы ни с той, ни с другой стороны не писать о Блаватской, как об основательнице нового учения и распространительнице теософии. Наконец вы выразили желание свидеться с нею на нейтральной почве для решения этого вопроса.
Я в тот же вечер заехал к В. П. Желиховской и передал ей ваше поручение. Она ответила мне, что недоумевает почему вы приняли так к сердцу ее статью в «Русском Обозрении», которая, по ее мнению, никому никакого вреда сделать не может, и согласилась на свидание с вами через несколько дней, когда она оправится от нездоровья, но с тем, что если вы не желаете приехать к ней, то чтобы оно состоялось у меня и в моем присутствии — на что я изъявил согласие.
Кроме того г-жа Желиховская просила передать вам, что она о вас ни слова не писала, не желая затрагивать вас, а, между тем, она могла бы причинить большие неприятности обнародовав, что у теософов есть форменное свидетельство, выданное им присяжным переводчиком в Париже Жюлем Бессаком, в котором значится, что он отказался свидетельствовать переводы писем к вам г-жи Блаватской вследствие их неверности и что, очевидно, эти письма подложны, а печати, как теософы полагают, были приложены вами самими в то время как Бессак вышел из комнаты. Как это известие, так и многие ее воззрения на ваши друг к другу отношения она просила передать вам. Я предложил ей изложить мне в письме все, что ей угодно сообщить вам, и получив письмо, приводимое в ее брошюре на стр. 147, дал вам его прочесть.
В половине декабря состоялось ваше свидание у меня, в моем присутствии. Накануне этого дня дочь г-жи Желиховской, Надежда Владимировна, выразила желание также присутствовать на этом свидании, о чем я довел до вашего сведения. Вы на это не согласились, потому что не считали удобным, ввиду щекотливого оборота, какой мог принять ваш разговор, откровенно говорить с матерью в присутствии ее дочери.
В начале вашего объяснения г-жа Желиховская очень горячилась, но затем успокоилась и в конце вы вели разговор в спокойном тоне. Из этой беседы я отчетливо помню следующее: вы напомнили г-же Желиховской обстоятельства, при которых состоялось ваше обоюдное согласие ничего не печатать в России
