черезъ его посредство..... И зачѣмъ бы я, наконецъ, старалась обмануть васъ въ то время? Васъ, имѣвшаго ко мнѣ полное довѣріе, васъ, такъ много писавшаго въ «Theosophist», васъ, котораго я такъ гордилась видѣть въ числѣ членовъ Общества, васъ я могла бы обмануть, какъ профессіональный медіумъ!..... сказать, что въ фактѣ этого письма я сознательно хотѣла васъ обмануть, — это-то и есть самая адская ложь — отъ кого бы она ни шла. Учителя запретили мнѣ помогать вамъ въ вашихъ сношеніяхъ съ медіумами, поощрять ихъ даже по отношенію къ X., изъ боязни, что вы никогда не научитесь различать феноменовъ оккультныхъ отъ спиритическихъ; и вотъ вслѣдствіе этого, вмѣсто того, чтобы написать вамъ — «отправьтесь къ X. и вы получите черезъ посредство Z. письмо отъ одного шотландскаго Брата» — я поступила такимъ образомъ. То, что я ничего не видѣла въ этомъ ужаснаго, какъ тогда, такъ и теперь, доказываетъ только, что я не воспитывалась въ Лондонѣ и что наши понятія о честномъ и безчестномъ разнятся.....»
Въ этомъ письмѣ нужно обратить особенное вниманіе на три пункта. Во-первыхъ, та часть письма, которую г-жа Блаватская признаётъ за дѣйствительно написанную ею, ясно указываетъ на желаніе выдать м-ру Массэй за проявленіе могущества махатмъ такой феноменъ, который, какъ она отлично знала, не имѣлъ къ нимъ ни малѣйшаго отношенія. Во-вторыхъ, все письмо къ X., насколько оно приведено выше, позволяетъ сильно заподозрить ее въ желаніи произвести феноменъ самымъ обыкновеннымъ и простымъ способомъ. Это подозрѣніе еще усиливается въ части письма, не относящейся къ м-ру Массэй. Вслѣдствіе этого, способъ дѣйствія г-жи Блаватской таковъ, что она признаетъ за свою ту часть письма, которую она, повидимому, надѣется достаточно удовлетворительно объяснить м-ру Массэй, а отъ другой отказывается. Точно такъ же она поступаетъ и въ дѣлѣ переписки ея съ Куломбами. Въ третьихъ, ея объясненіе, хотя и остроумное, не вполнѣ допустимо, потому что невозможно объяснить: 1) почему она не послала письмо «брата» м-ру Массэй прямо по почтѣ, если только она не желала увѣрить его, что оно доставлено
через его посредство..... И зачем бы я, наконец, старалась обмануть вас в то время? Вас, имевшего ко мне полное доверие, вас, так много писавшего в «Theosophist», вас, которого я так гордилась видеть в числе членов Общества, вас я могла бы обмануть, как профессиональный медиум!..... сказать, что в факте этого письма я сознательно хотела вас обмануть, — это-то и есть самая адская ложь — от кого бы она ни шла. Учителя запретили мне помогать вам в ваших сношениях с медиумами, поощрять их даже по отношению к X., из боязни, что вы никогда не научитесь различать феноменов оккультных от спиритических; и вот вследствие этого, вместо того чтобы написать вам — «отправьтесь к X. и вы получите через посредство Z. письмо от одного шотландского Брата» — я поступила таким образом. То, что я ничего не видела в этом ужасного, как тогда, так и теперь, доказывает только, что я не воспитывалась в Лондоне и что наши понятия о честном и бесчестном разнятся…»
В этом письме нужно обратить особенное внимание на три пункта. Во-первых, та часть письма, которую г-жа Блаватская признает за действительно написанную ею, ясно указывает на желание выдать м-ру Массэй за проявление могущества махатм такой феномен, который, как она отлично знала, не имел к ним ни малейшего отношения. Во-вторых, все письмо к X., насколько оно приведено выше, позволяет сильно заподозрить ее в желании произвести феномен самым обыкновенным и простым способом. Это подозрение еще усиливается в части письма, не относящейся к м-ру Массэй. Вследствие этого, способ действия г-жи Блаватской таков, что она признает за свою ту часть письма, которую она, по-видимому, надеется достаточно удовлетворительно объяснить м-ру Массэй, а от другой отказывается. Точно так же она поступает и в деле переписки ее с Куломбами. В третьих, ее объяснение, хотя и остроумное, не вполне допустимо, потому что невозможно объяснить: 1) почему она не послала письмо «брата» м-ру Массэй прямо по почте, если только она не желала уверить его, что оно доставлено
