Прошло еще около двухъ мѣсяцевъ. Я за это время пополнилъ мой багажъ достовѣрными свѣдѣніями о Блаватской и сообщилъ о результатѣ моихъ разслѣдованій мистеру Майерсу и Шарлю Ришэ. Затѣмъ я вернулся въ Парижъ, гдѣ засталъ m-me де-Морсье совсѣмъ больную и разстроенную скандальнымъ дѣломъ Могини.
Теперь она была достаточно подготовлена, и я разсказалъ ей все о моемъ пребываніи въ Вюрцбургѣ и о свѣдѣніяхъ, полученныхъ мною въ Петербургѣ.
— Это лишь подтверждаетъ то, что мнѣ, къ несчастію, уже самой извѣстно, — сказала она и, въ свою очередь, сообщила мнѣ парижскія новости и показала письма къ ней Блаватской, въ которыхъ наша «madame» не стѣснялась и выказала себя съ самой отталкивающей стороны.
Черезъ нѣсколько дней я, къ величайшему моему изумленію, получилъ отъ Блаватской новое посланіе на многихъ страницахъ. Она, какъ ни въ чемъ не бывало, разсказывала мнѣ по-своему, отвратительно и цинично, инцидентъ Могини. Но теперь милый «чела» былъ у нея уже не негодяемъ, а невинной жертвой ужасной дѣвицы, которая хотѣла обольстить его. Затѣмъ она, тоже по-своему, передавала мнѣ содержаніе отчета Годжсона[1], только-что опубликованнаго Лондонскимъ Обществомъ для психическихъ изслѣдованій, и, конечно, находила, что этотъ отчетъ ничего не стоитъ и что Годжсонъ ничего не доказалъ…
Она ни слова не говорила о письмѣ ко мнѣ гр. Вахтмейстеръ, оставшемся безъ отвѣта; но писала объ этой дамѣ слѣдующее:
«Вотъ графиня Вахтмейстеръ, и она видала «хозяина» и не разъ, въ эти два года нѣсколько десятковъ разъ. А здѣсь видитъ ежедневно, какъ это вамъ засвидѣтельствуетъ ея собственноручное письмо, которое будетъ напечатано. И она знала «хозяина» прежде, нежели познакомилась со мной и сдѣлалась теософкой.»
Г-жа Желиховская въ статьѣ своей («Русское Обозрѣніе»
- ↑ «Proceedings of the Society for Psychical Research. Vol. 3 (December 1885).» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
Прошло еще около двух месяцев. Я за это время пополнил мой багаж достоверными сведениями о Блаватской и сообщил о результате моих расследований мистеру Майерсу и Шарлю Рише. Затем я вернулся в Париж, где застал m-me де Морсье совсем больную и расстроенную скандальным делом Могини.
Теперь она была достаточно подготовлена, и я рассказал ей все о моем пребывании в Вюрцбурге и о сведениях, полученных мною в Петербурге.
— Это лишь подтверждает то, что мне, к несчастью, уже самой известно, — сказала она и, в свою очередь, сообщила мне парижские новости и показала письма к ней Блаватской, в которых наша «madame» не стеснялась и выказала себя с самой отталкивающей стороны.
Через несколько дней я, к величайшему моему изумлению, получил от Блаватской новое послание на многих страницах. Она, как ни в чем не бывало, рассказывала мне по-своему, отвратительно и цинично, инцидент Могини. Но теперь милый «чела» был у нее уже не негодяем, а невинной жертвой ужасной девицы, которая хотела обольстить его. Затем она, тоже по-своему, передавала мне содержание отчета Годжсона[1], только что опубликованного «Лондонским обществом для психических исследований», и, конечно, находила, что этот отчет ничего не стоит и что Годжсон ничего не доказал…
Она ни слова не говорила о письме ко мне гр. Вахтмейстер, оставшемся без ответа, но писала об этой даме следующее:
«Вот графиня Вахтмейстер, и она видала «хозяина» и не раз, в эти два года несколько десятков раз. А здесь видит ежедневно, как это вам засвидетельствует ее собственноручное письмо, которое будет напечатано. И она знала «хозяина» прежде, нежели познакомилась со мной и сделалась теософкой».
Г-жа Желиховская в статье своей («Русское обозрение»
- ↑ «Proceedings of the Society for Psychical Research. Vol. 3 (December 1885).» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
