Ѳеэш. Вижу и очень даже.
Стр. Что же теперь? Какое опредѣленіе давъ его искусству, мы будемъ въ состояніи согласиться сами съ собою.
Ѳеэт. Почему и чего боясь, ты такъ говоришь?
Стр. Когда мы утверждаемъ, что онъ (софистъ) обманываетъ D. насъ призракомъ, и что его искусство какое-то обманывающее, то не будемъ ли мы этимъ утверждать, что наша душа изъ-за его искусства мнитъ ложное, или что скажемъ?
Ѳеэт. Это; что же другое сказать-то намъ?
Стр. Далѣе ложнымъ же мнѣніемъ будетъ то, которое придерживается противнаго существующему или какъ?
Ѳеэт. Противнаго.
Стр. Ты говоришь, слѣдовательно, что ложное мнѣніе представляетъ себѣ несуществующее?
Ѳеэт. Необходимо.
Стр. Представляетъ ли оно себѣ, что несуществующаго нѣтъ, Е. или что вовсе несуществующее все же какъ-то есть?
Ѳеэт. Несуществующее должно, однако, какимъ-то образомъ быть, если только когда-нибудь кто-либо хотя въ маломъ чемъ солжетъ.
Стр. Что же? Не будетъ ли оно (ложное мнѣніе) представлять также, что безусловно существующее совершенно не существуетъ?
Ѳеэт. Да.
Стр. И это тоже ложь?
Ѳеэт. И это.
Стр. Слѣдовательно, положеніе высказывающее, что существующаго нѣтъ, или что несуществующее есть, по моему мнѣнію, 211. будетъ считаться точно также ложнымъ.
Ѳеэт. Да какъ же иначе оно могло бы стать такимъ?
Стр. Вѣроятно никакъ. Но этого софистъ не признаетъ. Или есть какой-либо способъ подвинуть здравомыслящаго человѣка на такую уступку, разъ вполнѣ признано, что то, въ чемъ мы передъ этимъ согласились (т. е. небытіе), невыразимо, необъяснимо, противно. здравому смыслу и непонятно? Разумѣемъ ли мы, Ѳеэтетъ, что онъ говоритъ?
Ѳеэт. Отчего же не разумѣть того, что онъ скажетъ, будто мы, В. дерзнувъ заявить, что есть ложь и въ представленіяхъ, и въ словахъ, иротиворѣчимъ недавно высказанному нами же. Вѣдь мы-
Феэш. Вижу и очень даже.
Стр. Что же теперь? Какое определение дав его искусству, мы будем в состоянии согласиться сами с собою.
Феэт. Почему и чего боясь, ты так говоришь?
Стр. Когда мы утверждаем, что он (софист) обманывает D. нас призраком, и что его искусство какое-то обманывающее, то не будем ли мы этим утверждать, что наша душа из-за его искусства мнит ложное, или что скажем?
Феэт. Это; что же другое сказать-то нам?
Стр. Далее ложным же мнением будет то, которое придерживается противного существующему или как?
Феэт. Противного.
Стр. Ты говоришь, следовательно, что ложное мнение представляет себе несуществующее?
Феэт. Необходимо.
Стр. Представляет ли оно себе, что несуществующего нет, Е. или что вовсе несуществующее всё же как-то есть?
Феэт. Несуществующее должно, однако, каким-то образом быть, если только когда-нибудь кто-либо хотя в малом чём солжет.
Стр. Что же? Не будет ли оно (ложное мнение) представлять также, что безусловно существующее совершенно не существует?
Феэт. Да.
Стр. И это тоже ложь?
Феэт. И это.
Стр. Следовательно, положение высказывающее, что существующего нет, или что несуществующее есть, по моему мнению, 211. будет считаться точно также ложным.
Феэт. Да как же иначе оно могло бы стать таким?
Стр. Вероятно никак. Но этого софист не признает. Или есть какой-либо способ подвинуть здравомыслящего человека на такую уступку, раз вполне признано, что то, в чём мы перед этим согласились (т. е. небытие), невыразимо, необъяснимо, противно. здравому смыслу и непонятно? Разумеем ли мы, Феэтет, что он говорит?
Феэт. Отчего же не разуметь того, что он скажет, будто мы, В. дерзнув заявить, что есть ложь и в представлениях, и в словах, иротиворечим недавно высказанному нами же. Ведь мы-
