Стр. Ради этого-то и придется посягнуть на отцовское ученіе 242. или же совсѣмъ оставить (упомянутыя предположенія), если какая-либо боязнь мѣшаетъ намъ сдѣлать первое.
Ѳеэт. Ничто насъ вовсе не должно удерживать отъ этого.
Стр. Теперь я буду просить тебя еще и, въ третьихъ, объ одной малости.
Ѳеэт. Ты только скажи.
Стр. Я недавно гдѣ-то говорилъ, что всегда какъ-то теряю надежду на опроверженіе всего этого, вотъ и теперь тоже случилось.
Ѳеэт. Говорилъ.
Стр. Боюсь я, въ силу сказаннаго, чтобы не показаться тебѣ безумнымъ, когда перевернусь кверху ногами. Однако, ради В. тебя, мы все-же возьмемся опровергать ученіе Парменида, если только сможемъ его опровергать.
Ѳеэт. Такъ какъ въ моихъ глазахъ ты ничего дурного не сдѣлаешь, если приступишь къ опроверженію и доказательству, то приступай, поэтому, смѣло.
30. Стр. Ну ладно! Съ чего же прежде всего начать столь дерзновенную рѣчь? Кажется мнѣ, дитя, что намъ необходимо направиться но слѣдующему пути.
Ѳеэт. По какому же?
Стр. Прежде всего разсмотрѣть то, что представляется намъ теперь очевиднымъ, чтобы не придти легко къ соглашенію другъ съ другомъ, будто для насъ ясно то, что (на самомъ дѣлѣ) для С. насъ смутно.
Ѳеэт. Говори точнѣе, на что ты намекаешь.
Стр. Мнѣ кажется, что Парменидъ, да и всякій другой, кто только когда-либо предпринималъ рѣшеніе: опредѣлить каково сущее количественно и качественно, говорили съ нами, не придавая значенія своимъ словамъ.
Ѳеэт. Какимъ образомъ?
Стр. Каждый изъ нихъ, представляется мнѣ, разсказываетъ намъ какую-то сказку, будто дѣтямъ: одинъ, что существующее трояко, и то иной разъ одно враждуетъ въ немъ какъ-то съ другимъ, то становится дружнымъ, вступаетъ въ браки, рождаетъ D. дѣтей и даетъ кормъ потомкамъ; другой, называя двоякое сущее: влажное и сухое или теплое и холодное, заставляетъ жить все (это)
Стр. Ради этого-то и придется посягнуть на отцовское учение 242. или же совсем оставить (упомянутые предположения), если какая-либо боязнь мешает нам сделать первое.
Феэт. Ничто нас вовсе не должно удерживать от этого.
Стр. Теперь я буду просить тебя еще и, в третьих, об одной малости.
Феэт. Ты только скажи.
Стр. Я недавно где-то говорил, что всегда как-то теряю надежду на опровержение всего этого, вот и теперь тоже случилось.
Феэт. Говорил.
Стр. Боюсь я, в силу сказанного, чтобы не показаться тебе безумным, когда перевернусь кверху ногами. Однако, ради В. тебя, мы всё же возьмемся опровергать учение Парменида, если только сможем его опровергать.
Феэт. Так как в моих глазах ты ничего дурного не сделаешь, если приступишь к опровержению и доказательству, то приступай, поэтому, смело.
30. Стр. Ну ладно! С чего же прежде всего начать столь дерзновенную речь? Кажется мне, дитя, что нам необходимо направиться но следующему пути.
Феэт. По какому же?
Стр. Прежде всего рассмотреть то, что представляется нам теперь очевидным, чтобы не придти легко к соглашению друг с другом, будто для нас ясно то, что (на самом деле) для С. нас смутно.
Феэт. Говори точнее, на что ты намекаешь.
Стр. Мне кажется, что Парменид, да и всякий другой, кто только когда-либо предпринимал решение: определить каково сущее количественно и качественно, говорили с нами, не придавая значения своим словам.
Феэт. Каким образом?
Стр. Каждый из них, представляется мне, рассказывает нам какую-то сказку, будто детям: один, что существующее трояко, и то иной раз одно враждует в нём как-то с другим, то становится дружным, вступает в браки, рождает D. детей и дает корм потомкам; другой, называя двоякое сущее: влажное и сухое или теплое и холодное, заставляет жить всё (это)
