Все разсужденіе элейца показываетъ, что къ онтологіи онъ приходитъ, отправляясь отъ данныхъ гносеологіи. Въ этомъ нельзя не видѣть обычнаго метода Платона, у котораго не онтологія опредѣляетъ гносеологію, а наоборотъ, почему только изъ послѣдней и можно вполнѣ понять и объяснить первую. Діалогъ Софистъ даетъ намъ убѣдительное доказательство справедливости вышеприведеннаго замѣчанія.
Въ свѣтѣ предложенныхъ здѣсь объясненій разсмотримъ теперь поближе нѣкоторые отдѣльные наиболѣе важные моменты бесѣды.
Переходя къ изслѣдованію вопроса о существующемъ, элеецъ такому изслѣдованію предпосылаетъ, какъ уже извѣстно, краткое изложеніе ученій о бытіи главнѣйшихъ въ то время философскихъ направленій. Самыя ученія элеецъ ясно раздѣляетъ на двѣ группы, сообразно пріему своей критики. Это дѣленіе, впрочемъ, совпадаетъ съ раздѣленіемъ ученій на болѣе раннія и болѣе позднія, современныя элейцу. Первую группу онъ подвергаетъ критикѣ со стороны количественныхъ опредѣленій бытія, вторую — качественныхъ-Съ точки зрѣнія количественныхъ опредѣленій, элеецъ помѣщаетъ натурфилософовъ въ одну группу съ Элейцами. Впрочемъ, онъ все же отдѣляетъ ихъ отъ послѣднихъ, приписывая лишь этимъ однимъ ученіе объ единомъ бытіи. Среди раннихъ ученій отсутствуютъ ученія пиѳагорейцевъ, атомистовъ и Анаксагора, о которыхъ элеецъ вовсе не упоминаетъ. Однако, если мы вспомнимъ объ ограниченномъ и безграничномъ (предѣльномъ и безпредѣльномъ) — пиѳагорейцевъ, полномъ и пустомъ — атомистовъ, матеріи и разумѣ — Анаксагора, то намъ не трудно будетъ видѣть, что эти ученія не вносили, строго говоря, ничего новаго въ пониманіе существующаго, и тотъ же пріемъ, которымъ пользовался элеецъ при критикѣ изложенныхъ имъ философскихъ ученій, съ успѣхомъ могъ быть примѣненъ и при критикѣ взглядовъ пиѳагорейцевъ, атомистовъ и Анаксагора. Общій же пріемъ критики это--выводъ иныхъ заключеній относительно численныхъ опредѣленій бытія, чѣмъ какія предполагаются въ данныхъ ученіяхъ.
Критика элейца, какъ мы видѣли, здѣсь очень проста и ясна и не возбуждаетъ никакихъ недоумѣній.
Всё рассуждение элейца показывает, что к онтологии он приходит, отправляясь от данных гносеологии. В этом нельзя не видеть обычного метода Платона, у которого не онтология определяет гносеологию, а наоборот, почему только из последней и можно вполне понять и объяснить первую. Диалог Софист дает нам убедительное доказательство справедливости вышеприведенного замечания.
В свете предложенных здесь объяснений рассмотрим теперь поближе некоторые отдельные наиболее важные моменты беседы.
Переходя к исследованию вопроса о существующем, элеец такому исследованию предпосылает, как уже известно, краткое изложение учений о бытии главнейших в то время философских направлений. Самые учения элеец ясно разделяет на две группы, сообразно приему своей критики. Это деление, впрочем, совпадает с разделением учений на более ранние и более поздние, современные элейцу. Первую группу он подвергает критике со стороны количественных определений бытия, вторую — качественных-С точки зрения количественных определений, элеец помещает натурфилософов в одну группу с Элейцами. Впрочем, он всё же отделяет их от последних, приписывая лишь этим одним учение об едином бытии. Среди ранних учений отсутствуют учения пифагорейцев, атомистов и Анаксагора, о которых элеец вовсе не упоминает. Однако, если мы вспомним об ограниченном и безграничном (предельном и беспредельном) — пифагорейцев, полном и пустом — атомистов, материи и разуме — Анаксагора, то нам не трудно будет видеть, что эти учения не вносили, строго говоря, ничего нового в понимание существующего, и тот же прием, которым пользовался элеец при критике изложенных им философских учений, с успехом мог быть применен и при критике взглядов пифагорейцев, атомистов и Анаксагора. Общий же прием критики это--вывод иных заключений относительно численных определений бытия, чем какие предполагаются в данных учениях.
Критика элейца, как мы видели, здесь очень проста и ясна и не возбуждает никаких недоумений.
