зума, т. е., другими словами, пришлось бы бытіе полагать неразумнымъ съ нѣмъ согласиться никакъ нельзя. Поэтому, необходимо предположить, что познаніе возможно, что существуетъ и то, что познаетъ, и то, что познается, и что движеніе непремѣнно тоже есть. При такихъ условіяхъ идеалисты вынуждены были согласиться съ элей-цемъ, что и ихъ бытіе можно опредѣлить какъ силу.
Критика идеалистическихъ воззрѣній служитъ переходомъ къ самостоятельному изслѣдованію элейцемъ бытія. Изслѣдованіе основывается исключительно на данныхъ чистой мысли. Предъ нами, думаетъ эдеецъ, объектъ познанія. Какое же иное предположеніе мы можемъ съ достовѣрностью сдѣлать прежде всего о немъ, какъ не то, что этотъ объектъ долженъ отвѣчать условіямъ познанія или, въ противномъ случаѣ, остаться для насъ неизвѣстнымъ навсегда? Такъ какъ второе предположеніе нелѣпо, то поэтому, мы и обязаны приписать объекту прежде всего такія опредѣленія, которыя обуславливали бы самую возможность его постиженія, возможность разрѣшенія проблемы, представляемой изъ себя бытіемъ. Отвѣтъ на вопросъ: какія же именно это опредѣленія, мыслимъ только послѣ того, какъ будетъ произведенъ анализъ условій возможности познавать. Понятно, что этотъ анализъ долженъ касаться не частныхъ или особыхъ, спеціальныхъ условій познанія, т. е. условій познанія какихъ-либо опредѣленныхъ объектовъ, а тѣхъ необходимыхъ и общихъ условій, которыя должны быть непремѣнно на лицо всегда, что бы мы ни познавали, независимо отъ самого объекта познанія, слѣдовательно, условій знанія вообще. Къ этому анализу элеецъ тотчасъ и приступаетъ.
Предварительно слѣдуетъ замѣтить, что Платонъ въ своей философіи вездѣ исходитъ, хотя и безсознательно, изъ факта наличности сознанія; для него сознаніе уже дано, и поэтому, онъ и въ Софистѣ вовсе не упоминаетъ среди условій познанія о познающемъ, о субъектѣ познанія, если не считать указаніемъ на него утвержденіе элейца о существованіи познающаго разума. Затѣмъ, необходимо имѣть въ виду еще и слѣдующее: для Платона истина находится въ нашихъ сужденіяхъ (Іѵ λόγας)-1) и истинное знаніе для него — это знаніе, построенное на сужденіяхъ, вслѣдствіе чего вопросъ объ условіяхъ познанія сводится въ сущности къ вопросу
зума, т. е., другими словами, пришлось бы бытие полагать неразумным с нем согласиться никак нельзя. Поэтому, необходимо предположить, что познание возможно, что существует и то, что познает, и то, что познается, и что движение непременно тоже есть. При таких условиях идеалисты вынуждены были согласиться с элей-цем, что и их бытие можно определить как силу.
Критика идеалистических воззрений служит переходом к самостоятельному исследованию элейцем бытия. Исследование основывается исключительно на данных чистой мысли. Пред нами, думает эдеец, объект познания. Какое же иное предположение мы можем с достоверностью сделать прежде всего о нём, как не то, что этот объект должен отвечать условиям познания или, в противном случае, остаться для нас неизвестным навсегда? Так как второе предположение нелепо, то поэтому, мы и обязаны приписать объекту прежде всего такие определения, которые обуславливали бы самую возможность его постижения, возможность разрешения проблемы, представляемой из себя бытием. Ответ на вопрос: какие же именно это определения, мыслим только после того, как будет произведен анализ условий возможности познавать. Понятно, что этот анализ должен касаться не частных или особых, специальных условий познания, т. е. условий познания каких-либо определенных объектов, а тех необходимых и общих условий, которые должны быть непременно на лицо всегда, что бы мы ни познавали, независимо от самого объекта познания, следовательно, условий знания вообще. К этому анализу элеец тотчас и приступает.
Предварительно следует заметить, что Платон в своей философии везде исходит, хотя и бессознательно, из факта наличности сознания; для него сознание уже дано, и поэтому, он и в Софисте вовсе не упоминает среди условий познания о познающем, о субъекте познания, если не считать указанием на него утверждение элейца о существовании познающего разума. Затем, необходимо иметь в виду еще и следующее: для Платона истина находится в наших суждениях (Іи λόγας)-1) и истинное знание для него — это знание, построенное на суждениях, вследствие чего вопрос об условиях познания сводится в сущности к вопросу
