сильнымъ зноемъ, потому что тамъ нѣтъ ни деревъ, ни другой земной растительности. По наступленіи вечера, онѣ остановились на ночь у рѣки Амелиса, которой вода не удерживается ни въ какомъ сосудѣ. Поэтому мѣрою той воды, по необходимости, становится самое питье, и кто не соблюдаетъ B. благоразумія, тотъ пьетъ ее свыше мѣры; всегда же пьющіе эту воду все забываютъ. Когда, напившись, онѣ заснули, — среди полуночи загремѣлъ громъ, произошло землетрясеніе, и онѣ вдругъ разсыпались, которая куда — по мѣстамъ своего рожденія, какъ падающія звѣзды. Но мнѣ, сказалъ онъ, не было позволено пить воду. Какимъ образомъ и гдѣ вошелъ я въ тѣло, не знаю; но рано поутру открывъ глаза, я вдругъ увидѣлъ, что лежу уже на кострѣ. —
Вотъ какой разсказъ сохраненъ и не погибъ для насъ, C. Главконъ. Онъ и насъ сохранитъ, если мы повѣримъ ему и осторожно перейдемъ чрезъ рѣку Лету, не заразивъ своей души. Повѣривъ мнѣ и убѣдившись, что душа безсмертна и можетъ переносить всякое зло и всякое добро, мы всегда будемъ идти вверхъ и всячески упражняться въ справедливой и разумной дѣятельности, чтобы быть угодными и самимъ себѣ, и богамъ, пока живемъ здѣсь и готовимъ себѣ награды за D. эту жизнь, какъ побѣдители, съ торжествомъ идущіе туда, гдѣ, какъ мы говорили, совершая тысячелѣтнее путешествіе, будемъ наслаждаться счастіемъ.
сильным зноем, потому что там нет ни дерев, ни другой земной растительности. По наступлении вечера, они остановились на ночь у реки Амелиса, которой вода не удерживается ни в каком сосуде. Поэтому мерою той воды, по необходимости, становится самое питье, и кто не соблюдает B. благоразумия, тот пьет ее свыше меры; всегда же пьющие эту воду всё забывают. Когда, напившись, они заснули, — среди полуночи загремел гром, произошло землетрясение, и они вдруг рассыпались, которая куда — по местам своего рождения, как падающие звезды. Но мне, сказал он, не было позволено пить воду. Каким образом и где вошел я в тело, не знаю; но рано поутру открыв глаза, я вдруг увидел, что лежу уже на костре. —
Вот какой рассказ сохранен и не погиб для нас, C. Главкон. Он и нас сохранит, если мы поверим ему и осторожно перейдем чрез реку Лету, не заразив своей души. Поверив мне и убедившись, что душа бессмертна и может переносить всякое зло и всякое добро, мы всегда будем идти вверх и всячески упражняться в справедливой и разумной деятельности, чтобы быть угодными и самим себе, и богам, пока живем здесь и готовим себе награды за D. эту жизнь, как победители, с торжеством идущие туда, где, как мы говорили, совершая тысячелетнее путешествие, будем наслаждаться счастьем.