ствіи сошлись въ томъ, что гораздо безопаснѣе сплетать E. то и другое и говорить, что существующее есть многое и одно, связуется враждою и дружбою: потому что разногласящее всегда соглашается, — говорятъ напряженнѣйшія изъ музъ; — тѣ же, которыя понѣжнѣе, смягчаютъ мысль, будто это всегда такъ, и преемственно признаютъ все либо за одно, 243. сдруженное Афродитою, либо за многое, борющееся само съ собою, подъ вліяніемъ какой-то вражды. Все это вѣрно ли кто изъ нихъ говорилъ, или не вѣрно, — трудно рѣшить, и грѣшно такихъ высокославимыхъ древнихъ мужей въ томъ укорять, а лучше полагать безъ ненависти вотъ что.
Теэт. Что такое?
Ин. Насъ, толпу, они слишкомъ презирали и унижали; B. ибо каждый изъ нихъ раскрывалъ свое, не заботясь о томъ, въ состояніи ли мы будемъ слѣдовать за ними, или отстанемъ.
Теэт. Какъ ты говоришь?
Ин. Когда кто изъ нихъ произноситъ свое мнѣніе, что есть, было или бываетъ либо многое, либо одно, либо два, что теплое опять растворяется холоднымъ, и предполагаетъ какія нибудь иныя раздѣленія и соединенія: изъ всего это-
станной напряженности стихій, какъ бы какихъ нибудь струнъ. А одно и многое Гераклитъ полагалъ, говорятъ, потому, что цѣлый универсъ почитая бытіемъ однимъ и согласнымъ съ собою, онъ думалъ однакожъ, что изъ того, что есть, и изъ того, чего нѣтъ, происходитъ вражда и борьба. Нѣсколько отлично отъ этого было мнѣніе Эмпедокла. Онъ тоже допускалъ одно и многое, такъ какъ принималъ четыре стихіи природы. Эти четыре стихіи вначалѣ составляли весь универсъ; но послѣ онѣ то были раздѣляемы, то снова примирялись: Дружба, дѣйствуя на соотвѣтствующія имъ силы природы, разрозненное сводила въ одно; а Вражда тѣмъ же способомъ одно приводила въ состояніе разрозненное. Его мнѣніе тѣмъ только отличалось отъ Гераклитова, что эту борьбу Вражды и Дружбы представлялъ онъ не одновременною, а думалъ такъ, что вотъ многое сливается въ одно, а потомъ одно распадается на многое (Vers. 89 sqq., ed. Karsten). И эта преемственность никогда не прекращается; Дружба и Вражда послѣдовательно смѣняютъ одна другую. Если же, по Эмпедоклу, все поддерживается въ дѣятельности борьбою Вражды и Дружбы, то явно, что гдѣ нѣтъ этой борьбы, тамъ музы становятся μαλακώτεραι, — и такихъ-то музъ, принимавшихъ либо только одно, либо только многое, Платонъ называетъ сицилійскими. Это мѣсто хорошо объясняетъ Симплицій (Ad Phys. Aristot. I, fol. 6 sqq.) и Petr. Petitus (Observ. II, 10).
ствии сошлись в том, что гораздо безопаснее сплетать E. то и другое и говорить, что существующее есть многое и одно, связуется враждою и дружбою: потому что разногласящее всегда соглашается, — говорят напряженнейшие из муз; — те же, которые понежнее, смягчают мысль, будто это всегда так, и преемственно признают всё либо за одно, 243. сдруженное Афродитою, либо за многое, борющееся само с собою, под влиянием какой-то вражды. Всё это верно ли кто из них говорил, или не верно, — трудно решить, и грешно таких высокославимых древних мужей в том укорять, а лучше полагать без ненависти вот что.
Теэт. Что такое?
Ин. Нас, толпу, они слишком презирали и унижали; B. ибо каждый из них раскрывал свое, не заботясь о том, в состоянии ли мы будем следовать за ними, или отстанем.
Теэт. Как ты говоришь?
Ин. Когда кто из них произносит свое мнение, что есть, было или бывает либо многое, либо одно, либо два, что теплое опять растворяется холодным, и предполагает какие-нибудь иные разделения и соединения: из всего это-
——————
станной напряженности стихий, как бы каких-нибудь струн. А одно и многое Гераклит полагал, говорят, потому, что целый универс почитая бытием одним и согласным с собою, он думал однакож, что из того, что есть, и из того, чего нет, происходит вражда и борьба. Несколько отлично от этого было мнение Эмпедокла. Он тоже допускал одно и многое, так как принимал четыре стихии природы. Эти четыре стихии вначале составляли весь универс; но после они то были разделяемы, то снова примирялись: Дружба, действуя на соответствующие им силы природы, разрозненное сводила в одно; а Вражда тем же способом одно приводила в состояние разрозненное. Его мнение тем только отличалось от Гераклитова, что эту борьбу Вражды и Дружбы представлял он не одновременною, а думал так, что вот многое сливается в одно, а потом одно распадается на многое (Vers. 89 sqq., ed. Karsten). И эта преемственность никогда не прекращается; Дружба и Вражда последовательно сменяют одна другую. Если же, по Эмпедоклу, всё поддерживается в деятельности борьбою Вражды и Дружбы, то явно, что где нет этой борьбы, там музы становятся μαλακώτεραι, — и таких-то муз, принимавших либо только одно, либо только многое, Платон называет сицилийскими. Это место хорошо объясняет Симплиций (Ad Phys. Aristot. I, fol. 6 sqq.) и Petr. Petitus (Observ. II, 10).
