Сокр. Напротивъ, кто любитъ твою душу, тотъ — тебя?
Алк. Изъ сказаннаго необходимо слѣдуетъ.
Сокр. И кто любитъ твое тѣло, тотъ, когда оно перестаетъ цвѣсть, тотчасъ удаляется?
Алк. Очевидно.
D.Сокр. Напротивъ, любящій душу-то не удалится, пока ты не устремишься къ лучшему?
Алк. Очень вѣроятно.
Сокр. Вотъ я не удаляюсь, а остаюсь; между тѣмъ какъ другіе, видя, что твое тѣло отцвѣло, удалились.
Алк. Да и хорошо дѣлаешь, Сократъ; и не удаляйся.
Сокр. Старайся же быть, сколько можно, прекраснѣе.
Алк. Непремѣнно буду стараться.
Сокр. Такъ дѣло-то твое вотъ каково: выходитъ, что E. у Алкивіада, сына Клиніасова, не было, какъ видно, и нѣтъ любителей, кромѣ одного, за то ужъ милаго[1], то-есть кромѣ Сократа, сына Софрониска и Фенареты.
Алк. Правда.
Сокр. А не говорилъ ли ты, что я чуть упредилъ тебя своимъ приходомъ, что ты самъ хотѣлъ придти ко мнѣ и узнать, почему я не отстаю отъ тебя?
Алк. Да, говорилъ.
Сокр. Такъ вотъ и причина: я одинъ любилъ тебя, а всѣ другіе — твое. Но твое отцвѣтаетъ; напротивъ, ты начинаешь 132. расцвѣтать. Поэтому теперь я уже не оставлю тебя, чтобы, подъ вліяніемъ аѳинскаго народа, ты не испортился и не сдѣлался хуже. А я очень боюсь, какъ бы, полюбивъ народъ, ты не испортился; потому что такому несчастію подвергались уже многіе и отличные Аѳиняне. Вѣдь народъ великодушнаго Эрехтея[2] носитъ прекрасную маску, а видѣть
- ↑ Кромѣ одного, за то уже милаго. Сократъ весьма кстати пользуется здѣсь выраженіемъ Омира о Телемакѣ (Iliad. β, 365): μοῦνος ἐὼν ἀγαπητός. Снес. Demosth. Mid. 43.
- ↑ Народъ великодушнаго Эрехтея. Эрехтея Аѳиняне почитали четвертымъ своимъ царемъ и полагали, что онъ былъ сынъ Земли, а по другимъ, — сынъ
Сокр. Напротив, кто любит твою душу, тот — тебя?
Алк. Из сказанного необходимо следует.
Сокр. И кто любит твое тело, тот, когда оно перестает цвесть, тотчас удаляется?
Алк. Очевидно.
D.Сокр. Напротив, любящий душу-то не удалится, пока ты не устремишься к лучшему?
Алк. Очень вероятно.
Сокр. Вот я не удаляюсь, а остаюсь; между тем как другие, видя, что твое тело отцвело, удалились.
Алк. Да и хорошо делаешь, Сократ; и не удаляйся.
Сокр. Старайся же быть, сколько можно, прекраснее.
Алк. Непременно буду стараться.
Сокр. Так дело-то твое вот каково: выходит, что E. у Алкивиада, сына Клиниасова, не было, как видно, и нет любителей, кроме одного, за то уж милого[1], то есть кроме Сократа, сына Софрониска и Фенареты.
Алк. Правда.
Сокр. А не говорил ли ты, что я чуть упредил тебя своим приходом, что ты сам хотел прийти ко мне и узнать, почему я не отстаю от тебя?
Алк. Да, говорил.
Сокр. Так вот и причина: я один любил тебя, а все другие — твое. Но твое отцветает; напротив, ты начинаешь 132. расцветать. Поэтому теперь я уже не оставлю тебя, чтобы, под влиянием афинского народа, ты не испортился и не сделался хуже. А я очень боюсь, как бы, полюбив народ, ты не испортился; потому что такому несчастью подвергались уже многие и отличные Афиняне. Ведь народ великодушного Эрехтея[2] носит прекрасную маску, а видеть
————————————
