Значитъ, наконецъ мы кое-какъ переплыли это и понадлежащему согласились, что одни и тѣ же роды имѣются и въ городѣ, и въ душѣ каждаго человѣка, и что числомъ они равны, сказалъ я. — Такъ. — Не необходимо ли и то уже, что какъ и чѣмъ мудръ городъ, такъ и тѣмъ мудръ и частный гражданинъ? — Почему же нѣтъ? — А какъ и чѣмъ опять мужественъ D. частный гражданинъ, такъ и тѣмъ мужественъ и городъ, и касательно добродѣтели такимъ же образомъ, должно быть все другое — какъ въ первомъ, такъ и въ послѣднемъ. — Необходимо. — Да и справедливымъ-то, Главконъ, мы назовемъ человѣка, думаю, потому же самому, почему справедливъ былъ городъ. — И это весьма необходимо. — Вѣдь мы еще не забыли, безъ сомнѣнія, что городъ былъ справедливъ-то, поколику изъ трехъ его родовъ каждый въ немъ дѣлаетъ E. свое. — Мнѣ кажется, не забыли, сказалъ онъ. — Слѣдовательно, должны помнить, что и между нами каждый будетъ человѣкомъ справедливымъ и дѣлателемъ своего, если изъ находящихся въ насъ частей всякая станетъ дѣлать свое. — Конечно, должны помнить, сказалъ онъ. — Значитъ, разумности, такъ какъ она мудра и имѣетъ попеченіе о всей душѣ, не слѣдуетъ ли начальствовать, а гнѣвливости — покоряться и помогать ей? — И очень. — Но не сочетаніе ли музыки и гимнастики, какъ мы говорили, сдѣлаетъ ихъ согласными, одну 442. напрягая и питая прекрасными рѣчами и науками, а другую ослабляя, смягчая и умѣряя гармоніей и риѳмомъ. — Совершенно такъ, сказалъ онъ. — Воспитанныя же такимъ образомъ и поистинѣ узнавъ и изучивъ свое дѣло, онѣ потомъ начнутъ управлять пожелательностію, которая въ душѣ каждаго есть наибольшая и, по природѣ, обнаруживаетъ самое ненасытное корыстолюбіе, — и будутъ наблюдать, чтобы, преисполнившись такъ называемыхъ тѣлесныхъ удовольствій, разбогатѣвъ и сдѣлавшись сильною, она не выступила за предѣлы своего дѣла, не вознамѣрилась поработить и подчинить B. себѣ тѣ роды, вопреки ея долгу, и не извратила цѣлой жизни всѣхъ. — Конечно, сказалъ онъ. — Такимъ образомъ, про-
Значит, наконец мы кое-как переплыли это и понадлежащему согласились, что одни и те же роды имеются и в городе, и в душе каждого человека, и что числом они равны, сказал я. — Так. — Не необходимо ли и то уже, что как и чем мудр город, так и тем мудр и частный гражданин? — Почему же нет? — А как и чем опять мужествен D. частный гражданин, так и тем мужествен и город, и касательно добродетели таким же образом, должно быть всё другое — как в первом, так и в последнем. — Необходимо. — Да и справедливым-то, Главкон, мы назовем человека, думаю, потому же самому, почему справедлив был город. — И это весьма необходимо. — Ведь мы еще не забыли, без сомнения, что город был справедлив-то, поколику из трех его родов каждый в нём делает E. свое. — Мне кажется, не забыли, сказал он. — Следовательно, должны помнить, что и между нами каждый будет человеком справедливым и делателем своего, если из находящихся в нас частей всякая станет делать свое. — Конечно, должны помнить, сказал он. — Значит, разумности, так как она мудра и имеет попечение о всей душе, не следует ли начальствовать, а гневливости — покоряться и помогать ей? — И очень. — Но не сочетание ли музыки и гимнастики, как мы говорили, сделает их согласными, одну 442. напрягая и питая прекрасными речами и науками, а другую ослабляя, смягчая и умеряя гармонией и рифмом. — Совершенно так, сказал он. — Воспитанные же таким образом и поистине узнав и изучив свое дело, они потом начнут управлять пожелательностью, которая в душе каждого есть наибольшая и, по природе, обнаруживает самое ненасытное корыстолюбие, — и будут наблюдать, чтобы, преисполнившись так называемых телесных удовольствий, разбогатев и сделавшись сильною, она не выступила за пределы своего дела, не вознамерилась поработить и подчинить B. себе те роды, вопреки её долгу, и не извратила целой жизни всех. — Конечно, сказал он. — Таким образом, про-
