родившаяся въ маломъ городѣ и съ презрѣніемъ взирающая на дѣла городскія; или, можетъ быть, еще небольшое число тѣхъ, которые, при хорошихъ дарованіяхъ, справедливо пренебрегши другое искуство, обратились къ философіи. Можетъ также удерживать при ней и узда нашего друга Ѳеага[1]; ибо C. въ Ѳеагѣ все настроено такъ, чтобы удалиться отъ философіи, и только болѣзненность тѣла удерживаетъ его и отталкиваетъ отъ дѣлъ политическихъ. О нашемъ же божественномъ знаменіи не стоитъ говорить; ибо этого, вѣроятно, ни съ кѣмъ изъ прежнихъ людей не бывало[2]. И изъ тѣхъ немногихъ, кто ощущалъ и ощущаетъ, какъ пріятно и блаженно это занятіе, и достаточно усматриваетъ безуміе толпы, среди которой, можно сказать, ничего не совершишь для дѣлъ городскихъ здраваго, среди которой нельзя даже быть и въ союзѣ съ человѣкомъ, чтобы сохраниться, идя вмѣстѣ съ нимъ на D. помощь людямъ справедливымъ, среди которой, напротивъ, человѣкъ, будто попавъ въ общество звѣрей, и не хочетъ обижать другихъ вмѣстѣ съ ними, и не можетъ одинъ противустоять неистовству всѣхъ ихъ, и прежде чѣмъ успѣетъ оказать пользу городу или друзьямъ, оказывается безполезнымъ для себя и для другихъ: тотъ, обсуживая все это, сохраняетъ спокойствіе и дѣлаетъ свое дѣло, подобно человѣку, который отъ града и вздымаемаго вѣтромъ бурнаго вихря спрятался подъ стѣною; тотъ, смотря, какъ исполняются беззаконій другіе, радъ, если самъ остается чистымъ отъ неправдыE. и дѣлъ беззаконныхъ, и проводя такимъ образомъ здѣшнюю
- ↑ Это тотъ самый Ѳеагъ, о которомъ упоминается въ Апологіи Сократа (p. 33 E), т.-е. сынъ Демодоха и братъ Парала. Писатель Апологіи называетъ его ревностнымъ Сократовымъ ученикомъ; а Сократъ теперь говоритъ, что только слабость здоровья привязывала его къ философіи. Впрочемъ, по свидѣтельству Плутарха (de sanit. tuend. p. 126 B), φιλοσοφεῖν ἀῤῥωστίαι πολλοὺς παρέχουσιν.
- ↑ Сократъ касательно своего генія, τὸ δαιμόνιον, подтверждаетъ здѣсь то же самое, что говоритъ въ своей Апологіи (p. 31 D, p. 40 A. B), что, то-есть, геній его есть внушеніе божественное, какого не получалъ никто изъ прежнихъ философовъ. Слѣдовательно, прежніе философы съ этой стороны и въ сравненіе не идутъ съ Сократомъ.
родившаяся в малом городе и с презрением взирающая на дела городские; или, может быть, еще небольшое число тех, которые, при хороших дарованиях, справедливо пренебрегши другое искусство, обратились к философии. Может также удерживать при ней и узда нашего друга Феага[1]; ибо C. в Феаге всё настроено так, чтобы удалиться от философии, и только болезненность тела удерживает его и отталкивает от дел политических. О нашем же божественном знамении не стоит говорить; ибо этого, вероятно, ни с кем из прежних людей не бывало[2]. И из тех немногих, кто ощущал и ощущает, как приятно и блаженно это занятие, и достаточно усматривает безумие толпы, среди которой, можно сказать, ничего не совершишь для дел городских здравого, среди которой нельзя даже быть и в союзе с человеком, чтобы сохраниться, идя вместе с ним на D. помощь людям справедливым, среди которой, напротив, человек, будто попав в общество зверей, и не хочет обижать других вместе с ними, и не может один противустоять неистовству всех их, и прежде чем успеет оказать пользу городу или друзьям, оказывается бесполезным для себя и для других: тот, обсуживая всё это, сохраняет спокойствие и делает свое дело, подобно человеку, который от града и вздымаемого ветром бурного вихря спрятался под стеною; тот, смотря, как исполняются беззаконий другие, рад, если сам остается чистым от неправдыE. и дел беззаконных, и проводя таким образом здешнюю
————————————
- ↑ Это тот самый Феаг, о котором упоминается в Апологии Сократа (p. 33 E), т. е. сын Демодоха и брат Парала. Писатель Апологии называет его ревностным Сократовым учеником; а Сократ теперь говорит, что только слабость здоровья привязывала его к философии. Впрочем, по свидетельству Плутарха (de sanit. tuend. p. 126 B), φιλοσοφεῖν ἀῤῥωστίαι πολλοὺς παρέχουσιν.
- ↑ Сократ касательно своего гения, τὸ δαιμόνιον, подтверждает здесь то же самое, что говорит в своей Апологии (p. 31 D, p. 40 A. B), что, то есть, гений его есть внушение божественное, какого не получал никто из прежних философов. Следовательно, прежние философы с этой стороны и в сравнение не идут с Сократом.