вершать ихъ на свой страхъ; то въ городѣ барышничанье происходило бы съ меньшимъ безстыдствомъ, и меньше было бы въ немъ такихъ золъ, о какихъ мы сейчасъ говорили. — И очень-таки, сказалъ онъ. — А теперь-то, продолжалъ я, городскіе правители, чрезъ все подобное, не такъ ли настроили и управляемыхъ, и самихъ себя съ своими дѣтьми, что юноши у нихъ ведутъ разгульную жизнь и не трудятся ни C. для тѣла, ни для души, — стали слабы и лѣнивы для выдержанія и удовольствій и скорбей? — Какже. — Сами же они, занимаясь только барышничествомъ, вовсе нерадятъ о другихъ и не больше заботятся о добродѣтели, какъ и бѣдняки. — Конечно не больше. — Если такъ настроенные правители и управляемые сходятся между собою или во время путешествій, или при другихъ случаяхъ общенія, напримѣръ, по случаю народныхъ игръ, либо военныхъ походовъ, или въ совмѣстномъ D. плаваньѣ, или въ сотовариществѣ на войнѣ, или въ наблюденіи другъ за другомъ среди опасностей, — ни въ какомъ подобномъ случаѣ бѣдные не презираются бѣдными: напротивъ, когда изможденный и загорѣлый нищій, нерѣдко стоя въ сраженіи подлѣ богача, вскормленнаго подъ тѣнью и носящаго много чужой плоти[1], видитъ, какъ этотъ богачь задыхается и чувствуетъ затруднительность своего положенія; тогда не приходитъ ли, думаешь, на мысль ему, что эти люди богатѣютъ только дурными своими качествами и, находясь глазъ на глазъ съ другимъ, не говоритъ ли о немъ: наши господа E. ничего не стоятъ[2]? — Я-то хорошо знаю, сказалъ Адимантъ,
- ↑ Вскормленнаго подъ тѣнью, ἐσκιατροφηκότι, то-есть въ нѣгѣ, противуположно загорѣлому, ἡλιωμένῳ, который выросъ подъ палящимъ солнцемъ. Такимъ же образомъ юношѣ изнѣженному приписывается много чужой плоти, σάρκας ἀλλοτρίας — не въ томъ смыслѣ, какъ объясняетъ Штальбомъ, будто эта плоть не относится къ здоровью тѣла и есть въ немъ излишнее ожирѣніе, а въ томъ, что она пріобрѣтена на счетъ истощанія и исхуданія чужихъ, работавшихъ на него тѣлъ; такъ что ἔχων σάρκας ἀλλοτρίας здѣсь противуполагается τῷ ἰσχνῷ, ἀνδρὶ πένητι.
- ↑ Наши господа, въ греческомъ подлинникѣ: ἄνδρες ἡμέτεροι, по моему мнѣнію, — не тѣ, которые не заслуживаютъ имени мужчинъ, какъ объясняетъ это
вершать их на свой страх; то в городе барышничанье происходило бы с меньшим бесстыдством, и меньше было бы в нём таких зол, о каких мы сейчас говорили. — И очень-таки, сказал он. — А теперь-то, продолжал я, городские правители, чрез всё подобное, не так ли настроили и управляемых, и самих себя со своими детьми, что юноши у них ведут разгульную жизнь и не трудятся ни C. для тела, ни для души, — стали слабы и ленивы для выдержания и удовольствий и скорбей? — Какже. — Сами же они, занимаясь только барышничеством, вовсе нерадят о других и не больше заботятся о добродетели, как и бедняки. — Конечно не больше. — Если так настроенные правители и управляемые сходятся между собою или во время путешествий, или при других случаях общения, например, по случаю народных игр, либо военных походов, или в совместном D. плаванье, или в сотовариществе на войне, или в наблюдении друг за другом среди опасностей, — ни в каком подобном случае бедные не презираются бедными: напротив, когда изможденный и загорелый нищий, нередко стоя в сражении подле богача, вскормленного под тенью и носящего много чужой плоти[1], видит, как этот богачь задыхается и чувствует затруднительность своего положения; тогда не приходит ли, думаешь, на мысль ему, что эти люди богатеют только дурными своими качествами и, находясь глаз на глаз с другим, не говорит ли о нём: наши господа E. ничего не стоят[2]? — Я-то хорошо знаю, сказал Адимант,
————————————
- ↑ Вскормленного под тенью, ἐσκιατροφηκότι, то есть в неге, противоположно загорелому, ἡλιωμένῳ, который вырос под палящим солнцем. Таким же образом юноше изнеженному приписывается много чужой плоти, σάρκας ἀλλοτρίας — не в том смысле, как объясняет Штальбом, будто эта плоть не относится к здоровью тела и есть в нём излишнее ожирение, а в том, что она приобретена за счет истощания и исхудания чужих, работавших на него тел; так что ἔχων σάρκας ἀλλοτρίας здесь противуполагается τῷ ἰσχνῷ, ἀνδρὶ πένητι.
- ↑ Наши господа, в греческом подлиннике: ἄνδρες ἡμέτεροι, по моему мнению, — не те, которые не заслуживают имени мужчин, как объясняет это
