но прежде, то-есть, справедливость требуетъ другу дѣлать добро, а врагу зло? Не прибавить ли къ этому вотъ чего: справедливость требуетъ — другу, такъ какъ онъ добръ, дѣлать добро, а врагу, такъ какъ онъ золъ, вредить? — Безъ сомнѣнія, отвѣчалъ онъ; это, мнѣ кажется, хорошо сказано. — B. Однакожъ къ человѣку справедливому идетъ ли наносить вредъ кому бы то нибыло изъ людей? спросилъ я. — Ужъ конечно, сказалъ онъ, людямъ лукавымъ-то и враждебнымъ надобно вредить. — А что, лошади, когда имъ вредятъ, лучше ли становятся, или хуже? — Хуже. — По качествамъ собакъ, или лошадей? — По качествамъ лошадей. — Стало быть, и собаки, когда имъ вредятъ, становятся хуже по качествамъ не лошадей, а собакъ? — Необходимо. — Ну, а когда вредятъ людямъ, C. другъ мой, — не скажемъ ли мы также, что они становятся хуже по качествамъ человѣческимъ? — Конечно скажемъ. — Но справедливость — не человѣческая ли добродѣтель? — И это необходимо. — Значитъ, люди, когда имъ вредятъ, по необходимости становятся несправедливѣе, другъ мой. — Вѣроятно. — Но могутъ ли музыканты, посредствомъ музыки, образовать не-музыкантовъ? — Невозможно. — Или конюшіе, посредствомъ науки коннозаводства, — не-конюшихъ? — Нельзя. — А справедливые, посредствомъ справедливости, — D. несправедливыхъ? Или вообще, добрые, посредствомъ добродѣтели, — злыхъ? — Никакъ невозможно. — Вѣдь не теплотѣ, думаю, свойственно прохлаждать, а противному. — Да. — И не сухости — увлажнять, а противному. — Конечно. — И не доброму вредить, а противному. — Кажется. — Но справедливые вѣрно добры? — Конечно. — Слѣдовательно не тотъ будетъ вредить, Полемархъ, кто справедливъ, — другу ли то, или кому иному, а тотъ, кто противенъ ему, то-есть несправедливъ. — E. Ты, Сократъ, говоришь совершенную правду, сказалъ онъ. — Поэтому, кто справедливое поставляетъ въ воздаяніи каждому должнаго и разумѣетъ это такъ, что человѣкъ справедливый врагамъ обязанъ вредитъ, а друзьямъ приносить пользу; тотъ, говоря подобныя вещи, не мудрецъ, потому
но прежде, то есть, справедливость требует другу делать добро, а врагу зло? Не прибавить ли к этому вот чего: справедливость требует — другу, так как он добр, делать добро, а врагу, так как он зол, вредить? — Без сомнения, отвечал он; это, мне кажется, хорошо сказано. — B. Однакож к человеку справедливому идет ли наносить вред кому бы то нибыло из людей? спросил я. — Уж конечно, сказал он, людям лукавым-то и враждебным надобно вредить. — А что, лошади, когда им вредят, лучше ли становятся, или хуже? — Хуже. — По качествам собак, или лошадей? — По качествам лошадей. — Стало быть, и собаки, когда им вредят, становятся хуже по качествам не лошадей, а собак? — Необходимо. — Ну, а когда вредят людям, C. друг мой, — не скажем ли мы также, что они становятся хуже по качествам человеческим? — Конечно скажем. — Но справедливость — не человеческая ли добродетель? — И это необходимо. — Значит, люди, когда им вредят, по необходимости становятся несправедливее, друг мой. — Вероятно. — Но могут ли музыканты, посредством музыки, образовать не-музыкантов? — Невозможно. — Или конюшие, посредством науки коннозаводства, — не-конюших? — Нельзя. — А справедливые, посредством справедливости, — D. несправедливых? Или вообще, добрые, посредством добродетели, — злых? — Никак невозможно. — Ведь не теплоте, думаю, свойственно прохлаждать, а противному. — Да. — И не сухости — увлажнять, а противному. — Конечно. — И не доброму вредить, а противному. — Кажется. — Но справедливые верно добры? — Конечно. — Следовательно не тот будет вредить, Полемарх, кто справедлив, — другу ли то, или кому иному, а тот, кто противен ему, то есть несправедлив. — E. Ты, Сократ, говоришь совершенную правду, сказал он. — Поэтому, кто справедливое поставляет в воздаянии каждому должного и разумеет это так, что человек справедливый врагам обязан вредит, а друзьям приносить пользу; тот, говоря подобные вещи, не мудрец, потому
