ступая къ чему-либо съобща, могли бы что-нибудь сдѣлать, еслибы не оказывали другъ другу справедливости? — Не думаю, отвѣчалъ онъ. — А что, — еслибы оказывали? D. тогда скорѣе бы? — Конечно. — Видно потому, Тразимахъ, что несправедливость-то возбуждаетъ смуты, враждебныя чувствованія и междоусобія, а справедливость раждаетъ единодушіе и дружбу. Не правда ли? — Пусть такъ, чтобы не спорить съ тобою, сказалъ онъ. — И хорошо дѣлаешь, почтеннѣйшій. Отвѣчай мнѣ еще на это: если несправедливости свойственно возбуждать ненависть вездѣ, гдѣ она находится; то, находясь и въ людяхъ свободныхъ и въ рабахъ, не заставитъ ли она ихъ ненавидѣть другъ друга и возставать другъ на друга? Не доведетъ ли она ихъ до невозможности дѣйствовать съобща? — Конечно доведетъ. — Да что? пусть она будетъ только въ двухъ, — не разсорятся ли они, не E. возненавидятъ ли одинъ другаго и не сдѣлаются ли врагами — какъ взаимно себѣ, такъ и справедливымъ? — Сдѣлаются, сказалъ онъ. — Но положимъ, почтеннѣйшій, что несправедливость находится въ одномъ: потеряетъ ли она свою силу, или тѣмъ не менѣе будетъ имѣть ее? — Пускай тѣмъ не менѣе имѣетъ, сказалъ онъ. — А сила ея не такою ли является намъ, что гдѣ она есть, — въ городѣ, въ племени, въ войскѣ, или въ чемъ другомъ, — тамъ ея подлежащее, питая въ себѣ 352. и смуты и распри, прежде всего приходитъ въ безсиліе дѣйствовать согласно съ самимъ собою, да сверхъ того становится врагомъ и себѣ, и всему противному, или справедливому? Не такъ ли? — Конечно такъ. — Стало быть, находясь и въ одномъ, несправедливость, думаю, все то же будетъ дѣлать, что обыкновенно дѣлаетъ: то-есть, возмущающееся и не единодушное съ самимъ собою подлежащее сперва приведетъ въ безсиліе дѣйствовать, а потомъ вооружитъ его и противъ него самого, и противъ справедливыхъ. Не правда ли? — Правда. — Но справедливые-то, другъ мой, суть и боги? — Пускай, отвѣчалъ онъ. — Слѣдовательно, несправедливый-то будетъ врагомъ и боговъ, B. Тра-
ступая к чему-либо собща, могли бы что-нибудь сделать, если бы не оказывали друг другу справедливости? — Не думаю, отвечал он. — А что, — если бы оказывали? D. тогда скорее бы? — Конечно. — Видно потому, Тразимах, что несправедливость-то возбуждает смуты, враждебные чувствования и междоусобия, а справедливость рождает единодушие и дружбу. Не правда ли? — Пусть так, чтобы не спорить с тобою, сказал он. — И хорошо делаешь, почтеннейший. Отвечай мне еще на это: если несправедливости свойственно возбуждать ненависть везде, где она находится; то, находясь и в людях свободных и в рабах, не заставит ли она их ненавидеть друг друга и восставать друг на друга? Не доведет ли она их до невозможности действовать собща? — Конечно доведет. — Да что? пусть она будет только в двух, — не рассорятся ли они, не E. возненавидят ли один другого и не сделаются ли врагами — как взаимно себе, так и справедливым? — Сделаются, сказал он. — Но положим, почтеннейший, что несправедливость находится в одном: потеряет ли она свою силу, или тем не менее будет иметь ее? — Пускай тем не менее имеет, сказал он. — А сила её не такою ли является нам, что где она есть, — в городе, в племени, в войске, или в чём другом, — там её подлежащее, питая в себе 352. и смуты и распри, прежде всего приходит в бессилие действовать согласно с самим собою, да сверх того становится врагом и себе, и всему противному, или справедливому? Не так ли? — Конечно так. — Стало быть, находясь и в одном, несправедливость, думаю, всё то же будет делать, что обыкновенно делает: то есть, возмущающееся и не единодушное с самим собою подлежащее сперва приведет в бессилие действовать, а потом вооружит его и против него самого, и против справедливых. Не правда ли? — Правда. — Но справедливые-то, друг мой, суть и боги? — Пускай, отвечал он. — Следовательно, несправедливый-то будет врагом и богов, B. Тра-
