то мимоходомъ, что словами своими ты имѣлъ въ виду поссорить меня съ Агатономъ — въ той мысли, что я долженъ любить тебя, и никого другаго, а Агатонъ долженъ быть любимъ тобою, и никѣмъ другимъ. Но ты не утаился: эта сатировская и силеновская твоя драма[1] сдѣлалась явною. Пусть, любезный Агатонъ, она не будетъ имѣть успѣха; распорядись такъ, чтобы никто не поссорилъ меня съ тобою. — А Агатонъ на это сказалъ: ты, должно быть, Сократъ, въ самомъ дѣлѣ говоришь правду; — заключаю изъ того, что и E. возлегъ онъ въ срединѣ между мною и тобою, желая раздѣлить насъ. Но это ему не удается; пойду къ тебѣ и возлягу. — Конечно, сказалъ Сократъ; возляжь здѣсь, ниже меня. — О Зевсъ! воскликнулъ Алкивіадъ, что̀ я опять терплю отъ этого человѣка! Онъ рѣшается вездѣ опереживать меня. Но если ужъ не иначе, почтеннѣйшій, то позволь Агатону возлечь хоть между нами. — Да невозможно, сказалъ Сократъ: вѣдь ты хвалилъ меня; такъ теперь я долженъ хвалить его, какъ возлежащаго у меня справа. — Если же Агатонъ будетъ возлежать за тобою, то ему придется хвалить опять меня, прежде чѣмъ онъ будетъ хвалимъ мною. Оставь же, добрякъ, и 223. не завидуй моимъ похваламъ, направляемымъ къ юношѣ; потому что мнѣ очень хочется хвалить его. — Увы, Алкивіадъ! воскликнулъ Агатонъ, никакъ не могу здѣсь остаться, но тотчасъ же перемѣщусь, чтобы выслушать похвалу отъ Сократа. — Да, ужъ обыкновенно такъ, примолвилъ Алкивіадъ. Въ присутствіи Сократа, привлечь къ себѣ красавцевъ другому нельзя. Вотъ и теперь нашелъ же онъ причину, да еще какую уважительную, — помѣстить за собою этого.
Тутъ Агатонъ всталъ, чтобы помѣститься за Сократомъ; B. но вдругъ у дверей явилась огромная толпа гулякъ, и, такъ
- ↑ Сатировскою и силеновскою драмою здѣсь указывается на сравненіе Сократа съ силеномъ и сатиромъ; какъ будто бы, то-есть, Алкивіадъ такимъ сравненіемъ разыгрывалъ съ Сократомъ такое представленіе, какія въ тѣ времена нерѣдко даваемы были на театральной сценѣ подъ именемъ сатировскихъ и силеновскихъ. Ruhnken. ad Tim. p. 236.
то мимоходом, что словами своими ты имел в виду поссорить меня с Агатоном — в той мысли, что я должен любить тебя, и никого другого, а Агатон должен быть любим тобою, и никем другим. Но ты не утаился: эта сатировская и силеновская твоя драма[1] сделалась явною. Пусть, любезный Агатон, она не будет иметь успеха; распорядись так, чтобы никто не поссорил меня с тобою. — А Агатон на это сказал: ты, должно быть, Сократ, в самом деле говоришь правду; — заключаю из того, что и E. возлег он в средине между мною и тобою, желая разделить нас. Но это ему не удается; пойду к тебе и возлягу. — Конечно, сказал Сократ; возляжь здесь, ниже меня. — О Зевс! воскликнул Алкивиад, что̀ я опять терплю от этого человека! Он решается везде опереживать меня. Но если уж не иначе, почтеннейший, то позволь Агатону возлечь хоть между нами. — Да невозможно, сказал Сократ: ведь ты хвалил меня; так теперь я должен хвалить его, как возлежащего у меня справа. — Если же Агатон будет возлежать за тобою, то ему придется хвалить опять меня, прежде чем он будет хвалим мною. Оставь же, добряк, и 223. не завидуй моим похвалам, направляемым к юноше; потому что мне очень хочется хвалить его. — Увы, Алкивиад! воскликнул Агатон, никак не могу здесь остаться, но тотчас же перемещусь, чтобы выслушать похвалу от Сократа. — Да, уж обыкновенно так, примолвил Алкивиад. В присутствии Сократа, привлечь к себе красавцев другому нельзя. Вот и теперь нашел же он причину, да еще какую уважительную, — поместить за собою этого.
Тут Агатон встал, чтобы поместиться за Сократом; B. но вдруг у дверей явилась огромная толпа гуляк, и, так
————————————
- ↑ Сатировскою и силеновскою драмою здесь указывается на сравнение Сократа с силеном и сатиром; как будто бы, то есть, Алкивиад таким сравнением разыгрывал с Сократом такое представление, какие в те времена нередко даваемы были на театральной сцене под именем сатировских и силеновских. Ruhnken. ad Tim. p. 236.
