Ипп. Конечно.
Сокр. Но такъ какъ оба мы четы, то и каждый изъ насъ есть четъ?
Ипп. Ну, нѣтъ.
B.Сокр. Стало-быть, нѣтъ крайней необходимости, какъ ты теперь же говорилъ, чтобы, что̀ оба, то былъ и каждый, или, что̀ — каждый, то были бы оба.
Ипп. Да не это, а то, что я прежде говорилъ.
Сокр. Довольно, Иппіасъ; любо, когда и одно такъ представляется, хотя бы другое было и нетаково. Вѣдь я уже говорилъ, если помнишь, съ чего началась эта рѣчь, что удовольствія чрезъ зрѣніе и чрезъ слухъ прекрасны не тѣмъ, C. что̀ которому-либо изъ нихъ свойственно, а обоимъ нѣтъ, или что обоимъ свойственно, а которому-либо нѣтъ, но тѣмъ, что̀ свойственно какъ обоимъ, такъ и каждому порознь. Да ты самъ тогда соглашался, что и оба эти удовольствія, и каждое порознь — прекрасны. Посему-то я думалъ, что если оба они прекрасны, то должны быть прекрасными именно по этому — по заключающейся въ обоихъ сущности, а не по тому, чего въ которомъ-либо изъ нихъ недостаетъ. Такъ я думаю и теперь. Скажи же мнѣ какбы сначала: удовольствіе чрезъ зрѣніе D. и удовольствіе чрезъ слухъ, если оба они прекрасны и каждое порознь, — не въ обоихъ ли ихъ, и не въ каждомъ ли порознь заключается то, что дѣлаетъ ихъ прекрасными?
Ипп. Конечно.
Сокр. И не по тому ли они прекрасны, что какъ то и другое, такъ и оба суть удовольствіе? Или по этому-то и всѣ другія были бы нисколько не меньше ихъ прекрасны? Вѣдь если помнишь, послѣднія представлялись нисколько не меньше удовольствіями.
Ипп. Помню.
Сокр. А между тѣмъ мы говорили, что эти-то потому прекрасны, что получаются чрезъ зрѣніе и слухъ.
E.Ипп. Такъ и было сказано.
Сокр. Смотри же, правду ли я говорю. Говорено было,
Ипп. Конечно.
Сокр. Но так как оба мы четы, то и каждый из нас есть чет?
Ипп. Ну, нет.
B.Сокр. Стало быть, нет крайней необходимости, как ты теперь же говорил, чтобы, что̀ оба, то был и каждый, или, что̀ — каждый, то были бы оба.
Ипп. Да не это, а то, что я прежде говорил.
Сокр. Довольно, Иппиас; любо, когда и одно так представляется, хотя бы другое было и нетаково. Ведь я уже говорил, если помнишь, с чего началась эта речь, что удовольствия чрез зрение и чрез слух прекрасны не тем, C. что̀ которому-либо из них свойственно, а обоим нет, или что обоим свойственно, а которому-либо нет, но тем, что̀ свойственно как обоим, так и каждому порознь. Да ты сам тогда соглашался, что и оба эти удовольствия, и каждое порознь — прекрасны. Посему-то я думал, что если оба они прекрасны, то должны быть прекрасными именно поэтому — по заключающейся в обоих сущности, а не по тому, чего в котором-либо из них недостает. Так я думаю и теперь. Скажи же мне как бы сначала: удовольствие чрез зрение D. и удовольствие чрез слух, если оба они прекрасны и каждое порознь, — не в обоих ли их, и не в каждом ли порознь заключается то, что делает их прекрасными?
Ипп. Конечно.
Сокр. И не по тому ли они прекрасны, что как то и другое, так и оба суть удовольствие? Или по этому-то и все другие были бы нисколько не меньше их прекрасны? Ведь если помнишь, последние представлялись нисколько не меньше удовольствиями.
Ипп. Помню.
Сокр. А между тем мы говорили, что эти-то потому прекрасны, что получаются чрез зрение и слух.
E.Ипп. Так и было сказано.
Сокр. Смотри же, правду ли я говорю. Говорено было,
