тому, какъ къ лести — страшному звѣрю и великой гибели, природа примѣшала какую-то тонкую пріятность. Можно порицать площадную женщину, какъ существо вредное; можно порицать и иное подобное тому въ нашей всякой всячинѣ[1], что̀, однакожъ, ежедневно доставляетъ намъ особенное наслажденіе: но любящій для любимца не просто вреденъ; онъ и по ежедневному обращенію съ нимъ всего C. несноснѣе. Вѣдь есть старинная пословица, что возрастъ возрасту радъ[2], — потому, думаю, что равенство лѣтъ, располагая людей къ подобнымъ удовольствіямъ, чрезъ то раждаетъ въ нихъ дружбу: впрочемъ, и ихъ связь все-таки наконецъ насыщается. Но что сказать о необходимости, которая считается тяжелою для всякаго и во всемъ? А между тѣмъ ею-то, особенно, кромѣ неравенства лѣтъ, любящій связываетъ любимца. Старикъ, обращаясь съ молодымъ, добровольно не оставляетъ его ни днемъ ни ночью, но возбуждается D. необходимостью и тревогою такой страсти, которая, посредствомъ непрестаннаго прилива удовольствія, направляетъ къ любимцу и его зрѣніе, и слухъ, и осязаніе, и всѣ чувства, такъ что, прильнувъ къ нему, онъ — всецѣло къ его услугамъ. И при всемъ томъ, послѣдній-то какое получаетъ отсюда утѣшеніе, какую радость, чтобы подобное препровожденіе времени не надоѣло ему до крайности? Какая радость смотрѣть на старое и некрасивое лице, обставленное всѣмъ прочимъ, о чемъ и говорить и слушать E. непріятно, да еще, по требованію необходимости, и прикасаться къ нему? Что за удовольствіе остерегаться ка-
- ↑ Въ нашей всякой всячинѣ — τῶν θρεμμάτων τε καὶ ἐπιτηδευμάτων. Θρέμματα τε καὶ ἐπιτηδεύματα соотвѣтствуютъ русской поговоркѣ: «ложка и плошка». У Грековъ эти слова имѣли также силу пословицы.
- ↑ Возрастъ возрасту радъ — ἥλικα τέρπειν τὸν ἥλικα. Эту пословицу Схоліастъ (914) выражаетъ слѣдующимъ стихомъ:
ἧλιξ ἥλικα τέρπε, γέρων δέ τε τέρπε γέροντα.
У Римлянъ соотвѣтствуетъ ей: similis simili gaudet; а у насъ: свой своему поневолѣ другъ, или: рыбакъ рыбака видитъ издалека.
тому, как к лести — страшному зверю и великой гибели, природа примешала какую-то тонкую приятность. Можно порицать площадную женщину, как существо вредное; можно порицать и иное подобное тому в нашей всякой всячине[1], что̀, однакож, ежедневно доставляет нам особенное наслаждение: но любящий для любимца не просто вреден; он и по ежедневному обращению с ним всего C. несноснее. Ведь есть старинная пословица, что возраст возрасту рад[2], — потому, думаю, что равенство лет, располагая людей к подобным удовольствиям, чрез то рождает в них дружбу: впрочем, и их связь всё-таки наконец насыщается. Но что сказать о необходимости, которая считается тяжелою для всякого и во всём? А между тем ею-то, особенно, кроме неравенства лет, любящий связывает любимца. Старик, обращаясь с молодым, добровольно не оставляет его ни днем ни ночью, но возбуждается D. необходимостью и тревогою такой страсти, которая, посредством непрестанного прилива удовольствия, направляет к любимцу и его зрение, и слух, и осязание, и все чувства, так что, прильнув к нему, он — всецело к его услугам. И при всём том, последний-то какое получает отсюда утешение, какую радость, чтобы подобное препровождение времени не надоело ему до крайности? Какая радость смотреть на старое и некрасивое лице, обставленное всем прочим, о чём и говорить и слушать E. неприятно, да еще, по требованию необходимости, и прикасаться к нему? Что за удовольствие остерегаться ка-
————————————
- ↑ В нашей всякой всячине — τῶν θρεμμάτων τε καὶ ἐπιτηδευμάτων. Θρέμματα τε καὶ ἐπιτηδεύματα соответствуют русской поговорке: «ложка и плошка». У Греков эти слова имели также силу пословицы.
- ↑ Возраст возрасту рад — ἥλικα τέρπειν τὸν ἥλικα. Эту пословицу Схолиаст (914) выражает следующим стихом:
ἧλιξ ἥλικα τέρπε, γέρων δέ τε τέρπε γέροντα.
У Римлян соответствует ей: similis simili gaudet; а у нас: свой своему поневоле друг, или: рыбак рыбака видит издалека.
