ступимъ къ дальнѣйшему, а потомъ попытаемъ кратчайшій (p. 263 E — 265 B). Животныя сухопутныя, сколько ни есть ихъ живущихъ стадами и ручныхъ, бываютъ или рогатыя или безрогія. Но нашъ царь, очевидно, пасетъ стадо животныхъ безрогихъ. Эти животныя имѣютъ или смѣшанное, или свое собственное происхожденіе. Такъ какъ царь и мужъ, украшенный гражданскою мудростію, печется объ этомъ послѣднемъ родѣ, то его должны мы опять раздѣлить надвое. А раздѣлить его весьма прилично на четвероногихъ и двуногихъ. Но здѣсь представляется довольно страннымъ то, что съ человѣческимъ родомъ сталъ въ параллель родъ птицъ, родъ изъ всѣхъ самый быстрый и подвижный, тогда какъ царю должны бы сопутствовать роды мужественные и воинственные. Но здѣсь надобно припомнить сказанное по этому вопросу въ Софистѣ, что въ подобныхъ разсужденіяхъ слѣдуетъ заботиться не о томъ, каково что нибудь изслѣдуемое, а о томъ, чтобы изслѣдовать истинное (p. 265 B — 266 D). Теперь къ опредѣленію царя пойдемъ путемъ кратчайшимъ. Мы могли, то есть, родъ земной тотчасъ раздѣлить на двуногихъ и четвероногихъ, и, замѣтивъ, что надѣлъ рода человѣческаго одинаковъ съ надѣломъ животныхъ летающихъ, могли стадо двуногихъ разсѣчь на безперыхъ и пернатыхъ; а открывъ такимъ образомъ искусство пасти людей, поставить на видъ и мужа, въ гражданской мудрости отличнаго, и ввѣрить ему наконецъ бразды гражданскаго общества (p. 266 D, E).
Изъ всего доселѣ сказаннаго видно, что гражданское или царское искусство есть то, которое питаетъ и пасетъ живущихъ вмѣстѣ людей.
Но надобно очень остерегаться, какъ бы должность царя и мужа, украшеннаго гражданскою мудростію, не пострадала у насъ отъ какой нибудь неточности. Вѣдь появится много другихъ людей съ требованіемъ той же чести, какую приписываемъ мы ему одному, каковы, напримѣръ, земледѣльцы, хлѣбники, врачи: и другіе также занимаются искус-
ступим к дальнейшему, а потом попытаем кратчайший (p. 263 E — 265 B). Животные сухопутные, сколько ни есть их живущих стадами и ручных, бывают или рогатые или безрогия. Но наш царь, очевидно, пасет стадо животных безрогих. Эти животные имеют или смешанное, или свое собственное происхождение. Так как царь и муж, украшенный гражданскою мудростию, печется об этом последнем роде, то его должны мы опять разделить надвое. А разделить его весьма прилично на четвероногих и двуногих. Но здесь представляется довольно странным то, что с человеческим родом стал в параллель род птиц, род из всех самый быстрый и подвижный, тогда как царю должны бы сопутствовать роды мужественные и воинственные. Но здесь надобно припомнить сказанное по этому вопросу в Софисте, что в подобных рассуждениях следует заботиться не о том, каково что-нибудь исследуемое, а о том, чтобы исследовать истинное (p. 265 B — 266 D). Теперь к определению царя пойдем путем кратчайшим. Мы могли, то есть, род земной тотчас разделить на двуногих и четвероногих, и, заметив, что надел рода человеческого одинаков с наделом животных летающих, могли стадо двуногих рассечь на бесперых и пернатых; а открыв таким образом искусство пасти людей, поставить на вид и мужа, в гражданской мудрости отличного, и вверить ему наконец бразды гражданского общества (p. 266 D, E).
Из всего доселе сказанного видно, что гражданское или царское искусство есть то, которое питает и пасет живущих вместе людей.
Но надобно очень остерегаться, как бы должность царя и мужа, украшенного гражданскою мудростию, не пострадала у нас от какой-нибудь неточности. Ведь появится много других людей с требованием той же чести, какую приписываем мы ему одному, каковы, например, земледельцы, хлебники, врачи: и другие также занимаются искус-
