то она будетъ содержаться или въ какой нибудь его части, или въ цѣломъ. Какъ скоро находится она въ цѣломъ, то будетъ либо равномѣрно разливаться по всему цѣлому, либо окружать его. Если будетъ равномѣрно разливаться по всему цѣлому, то выйдетъ равна тому, что̀ мы называемъ однимъ, а окружая его, — безъ сомнѣнія, окажется больше и обширнѣе, чѣмъ оно. Но такъ какъ малости, по силѣ ея природы, нельзя быть равною какой нибудь другой вещи, или больше ея; то слѣдуетъ, что въ цѣломъ она не содержится, а развѣ гдѣ нибудь въ его части. Но и это опять несообразно; ибо, содержась въ какой нибудь части, малость либо сравняется съ нею, либо своею великостію превзойдетъ ее. Если же она не можетъ содержаться ни въ цѣломъ, ни въ какой нибудь его части, то не будетъ содержаться и ни въ которой изъ вещей, называемыхъ существующими, и мы ничего не назовемъ малымъ, кромѣ самой малости. Совершенно такъ же надобно думать и о великомъ. Если бы, то есть, великость находилась въ какой нибудь вещи, то въ этой же вещи непремѣнно открылось бы что либо больше ея; а это несообразно. Но отсюда ясно вытекаетъ, что и прочее не больше и не меньше одного, и одно не больше и не меньше прочаго. Если же это справедливо, то одно равно — какъ себѣ самому, такъ и прочему (p. 149 D — 150 E). Не смотря однакожъ на то, не лишено оно и природы неравенства; ибо, содержась въ себѣ самомъ, слѣдовательно окружая себя, оно не только больше, но и меньше самого себя. А изъ этого очевидно, что одно не равно самому себѣ. Не равно оно также и прочему. Кромѣ одного и прочаго, не найдемъ ничего и нигдѣ; однакожъ то, что есть, необходимо должно быть въ чемъ нибудь. Но что̀ находится въ чемъ нибудь, то̀, конечно, меньше того, въ чемъ находится; а отсюда естественно возникаетъ бытіе бо̀льшаго и меньшаго. Сказавъ же, что кромѣ одного и прочаго нѣтъ ничего, мы должны допустить либо то, что одно содержится въ прочемъ, либо то, что прочее содержится въ одномъ.
то она будет содержаться или в какой-нибудь его части, или в целом. Как скоро находится она в целом, то будет либо равномерно разливаться по всему целому, либо окружать его. Если будет равномерно разливаться по всему целому, то выйдет равна тому, что̀ мы называем одним, а окружая его, — без сомнения, окажется больше и обширнее, чем оно. Но так как малости, по силе её природы, нельзя быть равною какой-нибудь другой вещи, или больше её; то следует, что в целом она не содержится, а разве где-нибудь в его части. Но и это опять несообразно; ибо, содержась в какой-нибудь части, малость либо сравняется с нею, либо своею великостию превзойдет ее. Если же она не может содержаться ни в целом, ни в какой-нибудь его части, то не будет содержаться и ни в которой из вещей, называемых существующими, и мы ничего не назовем малым, кроме самой малости. Совершенно так же надобно думать и о великом. Если бы, то есть, великость находилась в какой-нибудь вещи, то в этой же вещи непременно открылось бы что-либо больше её; а это несообразно. Но отсюда ясно вытекает, что и прочее не больше и не меньше одного, и одно не больше и не меньше прочего. Если же это справедливо, то одно равно — как себе самому, так и прочему (p. 149 D — 150 E). Не смотря однакож на то, не лишено оно и природы неравенства; ибо, содержась в себе самом, следовательно окружая себя, оно не только больше, но и меньше самого себя. А из этого очевидно, что одно не равно самому себе. Не равно оно также и прочему. Кроме одного и прочего, не найдем ничего и нигде; однакож то, что есть, необходимо должно быть в чём-нибудь. Но что̀ находится в чём-нибудь, то̀, конечно, меньше того, в чём находится; а отсюда естественно возникает бытие бо̀льшего и меньшего. Сказав же, что кроме одного и прочего нет ничего, мы должны допустить либо то, что одно содержится в прочем, либо то, что прочее содержится в одном.
