«Что за-Прише́льцы тѣ-два́, которыхъ Небо прислало?
470 Брань предпріята безъ-о́ныхъ намъ была́ Смертоносна;
И Сала́нтъ-бы, прегромко падъ, съ землею сравнился,
Пре́жде-нежъ онъ отъ-свои́хъ основаній вознесся свершенный.
Мла́да Ироя зрю отъ-Прему́дрости руководи́ма!
Смертнымъ устамъ не-позво́лено болѣй нѣчто глаголать.»
475 Въ сихъ словахъ, взоръ весь у-него́ освирѣпѣлъ дичаво,
И загорѣвшись глаза́ сверкали быстрыми искры.
Зрился онъ-ви́дяй иное, не-что́ предъ нимъ пребывало:
Все краснѣлось Лице, былъ-смуще́нъ, и-себя́-внѣ въ восторгѣ;
Онъ цѣпенѣлъ, и-власы́ подняли́сь, и-уста́-ужъ нѣмѣли;
480 Мышцы[1] воздѣ́янны выспрь стояли окрѣплши недвижно;
Толще нѣкакъ стеналъ, человѣческимъ нежели гласомъ;
Весь запыхался; не-мо́гъ содержать въ себѣ заключенна
Божеска духа, который его возмущалъ преужасно.
«О блаженъ ты Ідомене́й! — возопи́лъ-онъ еще такъ. —
485 Что зрю! Коль несчастія многи суть отвращенны!
Коль миръ сладостенъ внутрь! Коль-сраже́нія внѣ кроволитны!
- ↑ Ру́ки.
«Что за-Прише́льцы те-два́, которых Небо прислало?
470 Брань предприята без-о́ных нам была́ Смертоносна;
И Сала́нт бы, прегромко пад, с землею сравнился,
Пре́жде-неж он от-свои́х оснований вознесся свершенный.
Мла́да Ироя зрю от-Прему́дрости руководи́ма!
Смертным устам не-позво́лено болей нечто глаголать.»
475 В сих словах, взор весь у-него́ освирепел дичаво,
И загоревшись глаза́ сверкали быстрыми искры.
Зрился он-ви́дяй иное, не-что́ пред ним пребывало:
Всё краснелось Лице, был-смуще́н, и-себя́-вне в восторге;
Он цепенел, и-власы́ подняли́сь, и-уста́-уж немели;
480 Мышцы[1] возде́янны выспрь стояли окреплши недвижно;
Толще некак стенал, человеческим нежели гласом;
Весь запыхался; не-мо́г содержать в себе заключенна
Божеска духа, который его возмущал преужасно.
«О блажен ты Идомене́й! — возопи́л-он еще так. —
485 Что зрю! Коль несчастья многи суть отвращенны!
Коль мир сладостен внутрь! Коль-сраже́ния вне кроволитны!
- ↑ Ру́ки.
