Багряный лучъ прохладного заката
Луговъ зеленыхъ золотилъ просторъ,
А далѣе, вершинами богата,
Цѣпь краинскихъ тебѣ виднѣлась горъ;
Тебя качали тихо Савы волны,
Журча кругомъ, лаская слухъ и взоръ,
И облака по небу, словно челны,
Неслися вдаль; твоя вздымалась грудь,
Твои мечты восторга были полны.
Не думалъ ты, что твой законченъ путь;
Великій Духъ вдругъ генія отправилъ,
Чтобъ въ свѣтлый свои чертогъ тебя вернуть;
Онъ въ чистомъ водъ кристаллѣ предоставилъ
Угаснуть искрѣ и предъ тѣмъ, какъ взялъ,
Ее отъ грязи жизненной избавилъ.
Ты въ упоеньи землю покидалъ,
Во цвѣтѣ силъ, не видя, какъ уныло
Теперь твои стоятъ, и старъ и малъ.
Твое чело горячее остыло,
Сомнѣній больше нѣтъ въ твоей груди,
Страданье въ ней съ раскаяньемъ почило,
Надеждъ обманъ не страшенъ впереди,
Ни лишь затѣмъ влекущія стремленья,
Чтобъ намъ сказать: „Смирись и пропади!".
Багряный луч прохладного заката
Лугов зелёных золотил простор,
А далее, вершинами богата,
Цепь краинских тебе виднелась гор;
Тебя качали тихо Савы волны,
Журча кругом, лаская слух и взор,
И облака по небу, словно чёлны,
Неслися вдаль; твоя вздымалась грудь,
Твои мечты восторга были полны.
Не думал ты, что твой закончен путь;
Великий Дух вдруг гения отправил,
Чтоб в светлый свои чертог тебя вернуть;
Он в чистом вод кристалле предоставил
Угаснуть искре и пред тем, как взял,
Её от грязи жизненной избавил.
Ты в упоении землю покидал,
Во цвете сил, не видя, как уныло
Теперь твои стоят, и стар и мал.
Твое чело горячее остыло,
Сомнений больше нет в твоей груди,
Страданье в ней с раскаяньем почило,
Надежд обман не страшен впереди,
Ни лишь затем влекущие стремленья,
Чтоб нам сказать: „Смирись и пропади!".
