мому, эти самые десятскіе священники съ земскими старостами и цѣловальниками являются уже судебнымъ учрежденіемъ по недуховнымъ дѣламъ приходскаго духовенства съ прежнимъ правомъ десятинничьяго суда разбирать ихъ съ докладомъ архіерею или вершить безъ доклада; только если священникъ пожелаетъ, чтобы его дѣло было рѣшено на мѣстѣ, безъ этого доклада, онъ долженъ призвать въ судъ старосту церковнаго и людей добрыхъ, „кто ему любъ“; послѣдніе, очевидно, призывались въ качествѣ свидѣтелей, на которыхъ по общему правилу могли ссылаться стороны, какъ на судебное доказательство, на правду, и показаніями которыхъ дѣло рѣшалось „безъ цѣлованія“ (ст. 215). Наконецъ, судъ приходскаго священника по дѣламъ клирошанъ является совсѣмъ новымъ учрежденіемъ, созданнымъ практикой, не законодательствомъ: по крайней мѣрѣ, въ Стоглавѣ не находимъ на него прямыхъ указаній. Вообще практика по различію мѣстныхъ или соціальныхъ условій различно комбинировала составные элементы суда, только сообразуясь съ основными нормами, какія устанавливало законодательство, тоже въ свою очередь сообразовавшееся съ практикой, т.-е. съ наличными средствами правосудія. Въ Стоглавѣ, напримѣръ, находимъ общее постановленіе, что монастырскихъ слугъ и крестьянъ судятъ во всѣхъ дѣлахъ недуховныхъ архимандриты и игумены съ соборными старцами или кому прикажутъ. Согласно съ оговоркой, выраженной въ послѣднихъ словахъ, уставная грамота Соловецкаго монастыря 1561 г. поручаетъ судъ надъ крестьянами села Пузырева монастырскому прикащику, „а съ нимъ быти въ судѣ священнику да крестьяномъ пятма или шестмя добрымъ и середнимъ“ (первостатейнымъ и среднестатейнымъ, но не молодшимъ, т.-е. состоявшимъ въ низшемъ разрядѣ по имущественной силѣ)[1].
Въ статьяхъ о судѣ надъ церковными людьми особенно явственно вскрывается отношеніе проекта и къ законодательству, и къ судебной практикѣ. Пересматривая прежніе Судебники, кодификаторъ всюду вносилъ въ свой пересмотръ
- ↑ Стоглавъ, гл. 67. Акты Арх. Эксп. I, № 258.
мому, эти самые десятские священники с земскими старостами и целовальниками являются уже судебным учреждением по недуховным делам приходского духовенства с прежним правом десятинничьего суда разбирать их с докладом архиерею или вершить без доклада; только если священник пожелает, чтобы его дело было решено на месте, без этого доклада, он должен призвать в суд старосту церковного и людей добрых, «кто ему люб»; последние, очевидно, призывались в качестве свидетелей, на которых по общему правилу могли ссылаться стороны, как на судебное доказательство, на правду, и показаниями которых дело решалось «без целования» (ст. 215). Наконец, суд приходского священника по делам клирошан является совсем новым учреждением, созданным практикой, не законодательством: по крайней мере, в Стоглаве не находим на него прямых указаний. Вообще практика по различию местных или социальных условий различно комбинировала составные элементы суда, только сообразуясь с основными нормами, какие устанавливало законодательство, тоже в свою очередь сообразовавшееся с практикой, т. е. с наличными средствами правосудия. В Стоглаве, например, находим общее постановление, что монастырских слуг и крестьян судят во всех делах недуховных архимандриты и игумены с соборными старцами или кому прикажут. Согласно с оговоркой, выраженной в последних словах, уставная грамота Соловецкого монастыря 1561 г. поручает суд над крестьянами села Пузырева монастырскому приказчику, «а с ним быти в суде священнику да крестьяном пятма или шестмя добрым и середним» (первостатейным и среднестатейным, но не молодшим, т. е. состоявшим в низшем разряде по имущественной силе)[1].
В статьях о суде над церковными людьми особенно явственно вскрывается отношение проекта и к законодательству, и к судебной практике. Пересматривая прежние Судебники, кодификатор всюду вносил в свой пересмотр
- ↑ Стоглав, гл. 67. Акты Арх. Эксп. I, № 258.
