ИСМЕНА.
При токахъ быстрыхъ водъ была долина красна:
Рамира слышу я тамъ жалобу нещасна:
Не веселюся я пріятнѣйшей страной;
О рощи, о луга, восплачите со мной!
5 Восплачите со мной источники и рѣки!
Не буду я любимъ Исменою во вѣки.
Мнѣ больше ни чево на свѣтѣ семъ не жаль;
Тверди мой, ехо, стонъ и злу мою печаль!
Исмена гдѣ пасу, ужъ тѣхъ луговъ не видитъ:
10 Дарю подарки ей, подарки ненавидитъ.
Намнясь изъ рукъ моихъ она цвѣты взяла;
Однако изъ цвѣтовъ вѣнка не соплела:
Цвѣты увяли такъ для пущей мнѣ угрозы:
Тюлпаны, лиліи, ясмины, красны розы:
15 Увяла съ ними вдругъ надежда вся моя:
Не ѣмъ, не пью, не сплю, тоскую только я.
Какъ нимфы Фебову предвѣстницу встрѣчаютъ,
И овцы голосу свирѣлей отвѣчаютъ;
Товарищи мои ликуютъ во стадахъ,
20 Какъ вѣтры свѣжія на ключевыхъ водахъ:
А я лежу въ одрѣ объятъ пастушьимъ домомъ,
Какъ будто дерево поверженное громомъ:
Шалашъ мой видитъ то, что я всю ночь не сплю,
И что различныя мученія терплю:
25 А въ тѣ часы, когда другія всѣ не сонны,
Мои тяжелыя ко сну лишъ мысли склонны,
Колико въ шалашѣ ни тщуся отдохнуть.
Приду подъ тѣнь древесъ, хочу глаза сомкнуть;
Но сонъ меня и тамъ отъ мукъ не избавляетъ,
30 Бѣжитъ, и во слезахъ подъ тѣнью оставляетъ.
Когда бъ ты грудь мою проникнути могла;
Когдабъ узнала ты, какъ ты меня зажгла;
ИСМЕНА
При токах быстрых вод была долина красна:
Рамира слышу я там жалобу нещасна:
Не веселюся я приятнейшей страной;
О рощи, о луга, восплачите со мной!
5 Восплачите со мной источники и реки!
Не буду я любим Исменою вовеки.
Мне больше ни чево на свете сем не жаль;
Тверди мой, ехо, стон и злу мою печаль!
Исмена где пасу, уж тех лугов не видит:
10 Дарю подарки ей, подарки ненавидит.
Намнясь из рук моих она цветы взяла;
Однако из цветов венка не соплела:
Цветы увяли так для пущей мне угрозы:
Тюлпаны, лилии, ясмины, красны розы:
15 Увяла с ними вдруг надежда вся моя:
Не ем, не пью, не сплю, тоскую только я.
Как нимфы Фебову предвестницу встречают,
И овцы голосу свирелей отвечают;
Товарищи мои ликуют во стадах,
20 Как ветры свежие на ключевых водах:
А я лежу в одре объят пастушьим домом,
Как будто дерево поверженное громом:
Шалаш мой видит то, что я всю ночь не сплю,
И что различные мучения терплю:
25 А в те часы, когда другие все не сонны,
Мои тяжелые ко сну лишь мысли склонны,
Колико в шалаше ни тщуся отдохнуть.
Приду под тень древес, хочу глаза сомкнуть;
Но сон меня и там от мук не избавляет,
30 Бежит, и во слезах под тенью оставляет.
Когда б ты грудь мою проникнути могла;
Когдаб узнала ты, как ты меня зажгла;
