Страница:С Наполеоном в Россию (Роос, Перлис).djvu/137

ночью голову и руки надъ огнемъ. Съ другой стороны плохо дѣйствовали и снѣжныя равнины, по которымъ мы шли. У лошадей также замѣчалось ослаблѣніе зрѣнія и слѣпота. Этимъ животнымъ выпалъ на долю тотъ же жребій, что и намъ. Моя лошадь давно служила мнѣ только для того, чтобъ везти провизію, если таковая у меня имѣлась. Я шелъ пѣшкомъ со времени наступленія сильныхъ холодовъ, и часто мнѣ стоило большого труда тащить за собой это изможденное животное. Послѣ бѣгства изъ Вязьмы мнѣ часто хотѣлось пожертвовать ее въ пищу, однако меня всегда удерживало отъ этого чувство благодарности за всѣ оказанныя мнѣ ею услуги. Въ эту ночь у костра я и капитанъ Лезуиръ, адъютантъ генеральнаго штаба, порѣшили, что онъ возьметъ мою лошадь и заплатитъ за нее послѣ заключенія мира или на родинѣ. 20 ноября погода стала мягче; моя шуба была слишкомъ тепла и тяжела, а я самъ слишкомъ слабъ, чтобъ носить теперь лишнюю тяжесть. Пришлось бросить ее. Дальнѣйшій путь я прошелъ въ сюртукѣ и шинели, съ кожаной сумкой съ перевязочнымъ матеріаломъ, перекинутой черезъ одно плечо, и съ офицерской патронной сумкой черезъ другое. Я былъ такой же оборванный и полуобгорѣлый, какъ большинство окружавшихъ меня. Въ полдень достигли мы Орши. Понтонный мостъ, перекинутый черезъ широкій уже въ этомъ мѣстѣ Днѣпръ, ввелъ насъ въ городъ, какъ