солдаты, кресты на шапкахъ. Мы удивлялись той военной выправкѣ, съ которой маршировали сомкнутыми колоннами эти походившія на крестьянъ войска. Многіе французы, особенно офицеры нашего транспорта, жаловались офицерамъ ополченія, что ихъ ограбили; послѣдніе, не обращая вниманія, шли со своими колоннами далѣе: Казаки, сопровождавшіе насъ, нагайками заставляли жалобщиковъ возвращаться обратно въ ряды.
Я и Шеферъ продолжали идти подъ руку, безъ всякихъ непріятныхъ случайностей, какъ вдругъ раздалась команда: Офицеры впередъ! Мы оба повиновались этому приказу и заняли указанное намъ мѣсто. Въ это время, я не могу объяснить, почему, одинъ старый казакъ обогналъ меня и предложилъ мнѣ сѣсть на лошадь, которую онъ велъ подъ узцы; я сѣлъ на нее, но казакъ предложилъ то же и Шеферу. Мой казакъ, имѣвшій, несмотря на свою сѣдую голову и бороду, такую воинственную благовидную наружность, захотѣлъ вступить со мной въ разговоръ. Я на всѣ его слова отвѣчалъ по-нѣмецки: «да или нѣтъ», кивалъ головой, стараясь схватить значеніе его словъ. Онъ далъ мнѣ кусокъ хлѣба и жестяную бутылку съ водкой, а немного спустя еще кусокъ сахару. Но его щедрость была не безкорыстна. Онъ думалъ, что въ моемъ черномъ шелковомъ галстукѣ есть дукаты; онъ ощупалъ его два раза и, наконецъ, присвоилъ. Онъ замѣнилъ также свою
