мо нашего лагеря то и дѣло проходили бѣглецы, спѣшно покидающіе Москву; число мародеровъ сильно возросло. Мы, наконецъ, устали отъ этого страшнаго зрѣлища и легли отдохнуть. Послѣ непродолжительнаго сна мы замѣтили, что пламя стало еще сильнѣй и захватило еще большее пространство, а съ наступленіемъ дня показались колоссальныя облака дыму самыхъ различныхъ оттѣнковъ и самыхъ причудливыхъ образовъ, громадными валами находившія одно на другое и сплошь покрывавшія собою гигантскій городъ.
Итакъ, я увидѣлъ городъ царей, знаменитую древнюю Москву въ послѣдній ея день и огонь, пожиравшій этотъ гордый городъ и принесшій намъ гибель, въ первый моментъ его появленія. Многіе уже легли костьми, только половина изъ насъ, покинувшихъ берега Дуная, добрела сюда. Такъ же печально обстояли дѣла и въ другихъ полкахъ нашей дивизіи. Но, однако, мы еще не теряли бодрости, были преисполнены самыми тщеславными надеждами и довольно твердо вѣрили еще въ лучшее будущее. Утромъ, съ восходомъ солнца, я всталъ и пошелъ во дворъ близъ лежащаго, очень похожаго на монастырь, зданія; тамъ я нашелъ воду и вымылся. Къ моему удивленію, я увидѣлъ здѣсь людей, спокойно занимавшихся своими дѣлами, какъ будто все происшедшее со вчерашняго дня въ городѣ не оказало на нихъ ровно никакого вліянія или не было совершенно замѣчено ими. Я былъ единственный чужой среди нихъ, но не возбудилъ ихъ вниманія. Когда я снова возвратился въ лагерь, всѣ были уже въ движеніи, садились на лошадей и готовились къ выступленію. На разсвѣтѣ мы замѣтили, что русскіе уже успѣли покинуть свой лагерь, расположенный недалеко отъ нашего. Мы послѣдо-
