испуганнаго щеголя огромными лапами, Василій Ивановичъ началъ душить его увѣсистыми поцалуями, не обращая вниманія на толпу гуляющихъ зѣвакъ.
«Ну, братъ, какимъ же ты чучелой выглядишь. Повернись-ка, пожалуйста. — И еще… Вотъ эндакъ. Что это, мода у васъ что-ли? Ни дать, ни взять, куль, куда муку ссыпаютъ. Хорошъ, братъ! Очень хорошъ. Откуда ты?»
— Я былъ за границей.
«Вотъ-съ! а гдѣ, коль смѣю спросить?»
— Въ Парижѣ шесть мѣсяцевъ.
«Такъ-съ.»
— Въ Германіи, въ Италіи…
«Да, да, да, да. Хорошо… а коли смѣю спросить, много денженокъ изволилъ поразтрясти?»
— Какъ-съ?
«Много ли, братъ, промотыжничалъ…»
— Довольно-съ.
«То-то… а батюшка-то твой, мой сосѣдъ, что̀ скажетъ на это. Вѣдь старики-то не очень сговорчивы на дѣтское мотовство. Да и года-то плохіе. Ты, чай, сльшалъ, что у батюшки всю гречиху градомъ побило?»
— Батюшка писалъ-съ — я самъ къ нему теперь собираюсь.
«Хорошее дѣло старика утѣшить. А…. смѣю спросить, какого чина?»
— Такъ и есть, подумалъ молодой человѣкъ. — 12 класса, отвѣчалъ онъ, запинаясь…
