Страница:Тарантас (Соллогуб).pdf/208

каго своего затмѣнія. Въ его усердіи даже было слишкомъ-много рвенія, потому-что онъ не могъ бы сохранить его постоянно въ одинакой силѣ. Многое дѣлалъ онъ даже совершенно не нужное и лишнее, отъ него вовсе не требуемое. Словомъ, онъ черезъ-чуръ завлекся службой и черезъ нѣсколько времени служба ему надоѣла. Ему показалось, что его заслугамъ не отдаютъ должной справедливости, что его не отличаютъ достаточно, а обходятъ въ представленіяхъ, что ему слѣдовало уже быть какимъ-нибудь важнымъ лицемъ. Рвеніе заколебалось и невѣжество, не прикрытое осторожностію, начало проглядывать. Трудолюбивые товарищи по пансіону, о которыхъ уже было помянуто, въ скоромъ времени его обогнали, потому-что и на службѣ, какъ въ ученьѣ, были они основательны и послѣдовательны. Иванъ Васильевичъ началъ-было сердиться, но вскорѣ позабылъ и гнѣвъ свой, потому-что вдругъ пересталъ думать о службѣ; и не мудрено… онъ былъ влюбленъ. Влюбился онъ по уши въ какую-то барыню, которая отличалась томнымъ взоромъ и страстною рѣчью. Сперва размѣнялись они неясными признаніями, потомъ размѣнялись колечками, наконецъ и взаимными клятвами любить вѣчно другъ друга. Иванъ Васильевичъ нѣсколько времени носился въ бурномъ небѣ страстныхъ мечтаній, но это, впрочемъ, не продолжалось долго. Страсть, его увлекающая, доходила съ раза до послѣднихъ границъ, а отъ самой силы своей скоро обезсилѣвала. Но вдругъ онъ замЂтилъ, что красавица его томно заглядывается на какого-то гусара, и закипѣлъ ревностію. Мщеніе, злоба, кровь забунтовали въ его