— Нелегко, Сократъ, присѣвъ разъ къ тебѣ, не быть-вовлеченнымъ въ разсужденіе. Напрасно я говорилъ, что ты позволишь мнѣ не раздѣваться и не будешь, какъ Лакедемоняне, принуждать меня къ гимнастическимъ занятіямъ. Ты, видно, чистый Скиронъ[1]. Лакедемоняне, по крайней мѣрѣ, требуютъ одного изъ двухъ, — или раздѣться, или уйти, а ты, точно Антей[2], никого, кто въ тебѣ прійдетъ, не отпустишь, пока наконецъ не заставишь выйти на арену и состязаться.
"Это, Ѳеодоръ, моя болѣзнь, и ты ее прекрасно изобразилъ. Только я настойчивѣе Скирона и Антея. Отъ многихъ Иракловъ и Ѳисеевъ я уже потерпѣлъ полное пораженіе, а все-таки не отстаю; до того сильна у меня страсть въ подобнаго рода гимнастикѣ. Да, Ѳеодоръ, не жалѣй себя и попробуй свои силы на мнѣ, чтобы быть полезнымъ и себѣ, и мнѣ“.
— Я ужъ ничего не возражаю. Какъ угодно, такъ и поступай; все равно, судьбу, которую ты мнѣ устроишь, уличая меня, вынести надо. Только предупреждаю тебя, что дальше, чѣмъ по вопросу, который ты назначилъ для бесѣды со мною, я отказываюсь быть въ твоимъ услугамъ.
"Съ меня будетъ и этого. Только ты ужъ смотри, чтобы не вкралось въ нашу бесѣду что-нибудь дѣтское, и чтобы опять не пришлось выслушивать упреки".
— Хорошо; я постараюсь, насколько могу.
"Итакъ, мы прежде всего выйдемъ опять изъ того, что мы говорили раньше, и посмотримъ, правильно или неправильно мы возставали противъ положенія, что каждый въ дѣлѣ уразумѣнія вещей самъ себѣ хозяинъ, пока наконецъ Протагоръ намъ не сказалъ, что въ уразумѣвіи лучшаго и
- ↑ ' извѣстный разбойникъ миѳическаго времени, обитавшій на приморской скалѣ между Аттикою и Мегаридою. Онъ нападалъ на путешественниковъ и заставлялъ ихъ мыть ему ноги, причемъ сталкивалъ ихъ со скалы въ море. Былъ убитъ Ѳисеемъ.
- ↑ Ливійскій великанъ, также не дававшій проходу путешественникамъ; побѣжденныхъ онъ задушалъ. Былъ убитъ Иракломъ.
— Нелегко, Сократ, присев раз к тебе, не быть-вовлеченным в рассуждение. Напрасно я говорил, что ты позволишь мне не раздеваться и не будешь, как Лакедемоняне, принуждать меня к гимнастическим занятиям. Ты, видно, чистый Скирон[1]. Лакедемоняне, по крайней мере, требуют одного из двух, — или раздеться, или уйти, а ты, точно Антей[2], никого, кто в тебе придет, не отпустишь, пока наконец не заставишь выйти на арену и состязаться.
"Это, Феодор, моя болезнь, и ты ее прекрасно изобразил. Только я настойчивее Скирона и Антея. От многих Ираклов и Фисеев я уже потерпел полное поражение, а всё-таки не отстаю; до того сильна у меня страсть в подобного рода гимнастике. Да, Феодор, не жалей себя и попробуй свои силы на мне, чтобы быть полезным и себе, и мне“.
— Я уж ничего не возражаю. Как угодно, так и поступай; всё равно, судьбу, которую ты мне устроишь, уличая меня, вынести надо. Только предупреждаю тебя, что дальше, чем по вопросу, который ты назначил для беседы со мною, я отказываюсь быть в твоим услугам.
"С меня будет и этого. Только ты уж смотри, чтобы не вкралось в нашу беседу что-нибудь детское, и чтобы опять не пришлось выслушивать упреки".
— Хорошо; я постараюсь, насколько могу.
"Итак, мы прежде всего выйдем опять из того, что мы говорили раньше, и посмотрим, правильно или неправильно мы восставали против положения, что каждый в деле уразумения вещей сам себе хозяин, пока наконец Протагор нам не сказал, что в уразумевии лучшего и
- ↑ ' известный разбойник мифического времени, обитавший на приморской скале между Аттикою и Мегаридою. Он нападал на путешественников и заставлял их мыть ему ноги, причем сталкивал их со скалы в море. Был убит Фисеем.
- ↑ Ливийский великан, также не дававший проходу путешественникам; побежденных он задушал. Был убит Ираклом.
