когда по причинѣ болѣзненнаго илн энтузіастического состоянія она оставляетъ его. Уже дѣло здравомыслящаго -сказанное во снѣ или наяву энтузіастическою-прорицающею натурою и потомъ припомянутое обсудить, всѣ видѣнныя ею Фантасмы изслѣдовать и опредѣлить, насколько и для кого именно онѣ знаменуютъ какое либо зло или добро въ будущемъ ли-το, прошедшемъ или настоящемъ времени, но вовсе не дѣло самого пришедшаго въ изступленіе и находящагося въ этомъ состояніи разсуждать о томъ, что ему видѣлось и что онъ самъ своимъ голосомъ говорилъ, ибо еще съ древнихъ временъ и справедливо говорятъ, что дѣлать что либо и при этомъ сознавать и свои дѣйствія и себя самого возможно только для владѣющаго своимъ разумомъ. По этой то причинѣ законъ предписываетъ имѣть для богодухновенныхъ прорицаній въ качествѣ судей особый родъ пророковъ, которыхъ самихъ нѣкоторые считаютъ за прорицателей, вовсе того не зная, что эти люди суть собственно изъяснители (чужихъ) изреченій или видѣній, представляющихъ загадочный характеръ, и что поэтому они не прорицателями, а справедливѣе всего толкователями прорицаній должны быть именуемы ').
і) Не подлежитъ сомнѣиіго, что Платовъ дѣлая такое разграниченіе между мантикои и ея герминевтикой, между звуками и словами, безсознательно вырывающимися изъ устъ лицъ, находящихся въ экстазѣ, и сознательнымъ изъясненіемъ этихъ звуковъ и словъ, лежащимъ па обязанности совсѣмъ иныхъ въ здравомъ состояніи находящихся лицъ, разумѣетъ не какой либо иной, а именно іолько Дельфійскій оракулъ, въ практикѣ котораго дѣйствительно соблюдалось разграниченіе между этими двумя сторонами или факторами мантики. При этомъ оракулѣ дѣйствительно были особые органы мантики безсознательной — такъ называемыя Пиѳіи или дѣвственныя жрицы, которыя бывъ приведены въ экстатическое состояніе нервовозбуждающими парами, произносили звуки и слова, которыхъ сами не только не понимали, но не помнили, и были особые органы мантики сознательной — προφήται, которые ловили звуки и слова Пиѳіи, устанавливали ихъ смыслъ и редактировали отвѣты вопрошателямъ — редактировали притомъ, какъ извѣстно, чисто раціональнымъ образомъ, т. е. давали отвѣты и совѣты такіе, какіе по всѣмъ человѣческимъ соображеніямъ въ данныхъ обстоятельствахъ могли казаться найболѣе цѣлесообразными. Этимъ главнымъ обра-
когда по причине болезненного илн энтузиастического состояния она оставляет его. Уже дело здравомыслящего -сказанное во сне или наяву энтузиастическою-прорицающею натурою и потом припомянутое обсудить, все виденные ею Фантасмы исследовать и определить, насколько и для кого именно они знаменуют какое либо зло или добро в будущем ли-το, прошедшем или настоящем времени, но вовсе не дело самого пришедшего в исступление и находящегося в этом состоянии рассуждать о том, что ему виделось и что он сам своим голосом говорил, ибо еще с древних времен и справедливо говорят, что делать что либо и при этом сознавать и свои действия и себя самого возможно только для владеющего своим разумом. По этой то причине закон предписывает иметь для богодухновенных прорицаний в качестве судей особый род пророков, которых самих некоторые считают за прорицателей, вовсе того не зная, что эти люди суть собственно изъяснители (чужих) изречений или видений, представляющих загадочный характер, и что поэтому они не прорицателями, а справедливее всего толкователями прорицаний должны быть именуемы ').
і) Не подлежит сомнеииго, что Платов делая такое разграничение между мантикои и её герминевтикой, между звуками и словами, бессознательно вырывающимися из уст лиц, находящихся в экстазе, и сознательным изъяснением этих звуков и слов, лежащим па обязанности совсем иных в здравом состоянии находящихся лиц, разумеет не какой либо иной, а именно иолько Дельфийский оракул, в практике которого действительно соблюдалось разграничение между этими двумя сторонами или факторами мантики. При этом оракуле действительно были особые органы мантики бессознательной — так называемые Пифии или девственные жрицы, которые быв приведены в экстатическое состояние нервовозбуждающими парами, произносили звуки и слова, которых сами не только не понимали, но не помнили, и были особые органы мантики сознательной — προφήται, которые ловили звуки и слова Пифии, устанавливали их смысл и редактировали ответы вопрошателям — редактировали притом, как известно, чисто рациональным образом, т. е. давали ответы и советы такие, какие по всем человеческим соображениям в данных обстоятельствах могли казаться найболее целесообразными. Этим главным обра-
