справедливость. Я желаю дѣлать только то, что приходится на мою долю.
Тѣмъ не менѣе, на мою долю достается всегда больше, чѣмъ слѣдуетъ, — такъ, по крайней мѣрѣ, мнѣ кажется, — и это огорчаетъ меня.
Джорджъ говоритъ, что, по его мнѣнію, мнѣ нечего безпокоиться на этотъ счетъ. Онъ приписываетъ моей черезчуръ добросовѣстной натурѣ постоянное безпокойство насчетъ излишней работы, которую я беру на себя, при чемъ увѣряетъ, что, вообще говоря, я не дѣлаю и половины того, что долженъ былъ бы дѣлать. Но я думаю, что онъ говоритъ такъ только для моего утѣшенія.
Въ лодкѣ я всегда замѣчалъ, что каждый изъ присутствующихъ помѣшанъ на томъ, будто на немъ лежитъ вся работа. Гаррисъ увѣренъ, что онъ одинъ работаетъ, а мы съ Джорджемъ бьемъ баклуши. Джорджъ, съ своей стороны, утверждетъ, будто Гаррисъ только спитъ да ѣстъ, а всю работу, достойную этого названія, продѣлываетъ онъ, Джорджъ.
Онъ говоритъ, что ему никогда еще не приходилось имѣть дѣло съ такими лѣнивыми чурбанами, какъ я и Гаррисъ.
Гаррисъ потѣшается надъ этимъ.
— Какъ вамъ это нравится? Старикашка Джорджъ толкуетъ о работѣ, — говоритъ онъ. — Да полчаса работы убьетъ его! Видали вы когда-нибудь Джорджа за работой? — обращается онъ ко мнѣ.
Я соглашаюсь съ Гаррисомъ, что никогда не видалъ, по крайней мѣрѣ, въ теченіе нынѣшней поѣздки.
— Не вамъ бы говорить! — возражаетъ Джоржъ Гаррису. — Мудрено вамъ было видѣть меня за работой, когда вы почти все время спали. Видѣли вы Гарриса вполнѣ проснувшимся когда-нибудь, кромѣ какъ за обѣдомъ? — адресуется онъ ко мнѣ.
Любовь къ истинѣ заставляетъ меня поддержать
