Если Гаррису случится быть въ компаніи и его просятъ пѣть, онъ отвѣчаетъ: „О, я, знаете, могу пѣть только комическія аріи“; но отвѣчаетъ такимъ тономъ, который заставляетъ предполагать, что эти-то аріи онъ исполняетъ божественно.
— О, прекрасно, — отвѣчаетъ хозяйка дома, — спойте, пожалуйста, мистеръ Гаррисъ.
Гаррисъ встаетъ и подходитъ къ фортепіано съ лучезарнымъ видомъ великодушнаго человѣка, готоваго осчастливить ближнихъ.
— Тише, тише, господа! — говоритъ хозяйка гостямъ. — Мистеръ Гаррисъ споетъ комическую арію.
— О, чудесно! — бормочатъ гости и передаютъ эту новость другъ другу, собираются со всего дома въ гостиную, садятся въ кружокъ и пріятно улыбаются въ ожиданіи.
И вотъ Гаррисъ начинаетъ.
Для комической аріи не требуется большого голоса. Вы не ожидаете отъ пѣвца собенно правильной фразировки и вокализаціи. Вы не взыщете, если онъ оборвется на слишкомъ высокой нотѣ и закончитъ ее, поднявъ палецъ кверху. Вы не взыщете, если онъ отстанетъ или обгонитъ аккомпаниментъ и посреди пѣсни заспоритъ съ піанистомъ, а потомъ повторитъ стихъ съ начала. Но вы, во всякомъ случаѣ, разсчитываете услышать пѣсню.
Вы никакъ не ожидаете, что пѣвецъ помнитъ только три первыя строчки перваго куплета и будетъ повторять ихъ, пока не наступитъ очередь хора.
Вы никакъ не ожидаете, что пѣвецъ остановится на половинѣ стиха, ухмыльнется и скажетъ, что это ужасно досадно, но чортъ его побери, если онъ помнитъ, какъ дальше; а затѣмъ, пропустивъ часть пѣсни, вдругъ вспомнитъ и, не говоря дурного слова, вернется къ началу. Вы не ожидаете… Да лучше я приведу вамъ образчикъ Гаррисова пѣнія.
