и его отцемъ. Молча слушалъ онъ также, какъ она хвалила званіе хозяина и какъ можно болѣе унижала этихъ базельскихъ разнощиковъ, какъ она ихъ называла, угадывая, что этимъ она старалась влить бальзамъ въ его больное сердце. Услышанъ о проѣздѣ Урманда съ отцемъ Георга, мадамъ Фоссъ тотчасъ же смекнула, что тутъ дѣло пошло на то, чтобы ускорить свадьбу.
— На вашемъ мѣстѣ, я бы совсѣмъ неожиданно явилась между ними, по совѣтовала она своему любимцу.
Помолчавъ немного, Георгъ отвѣтилъ:
— Ваша правда, всего лучше будетъ поѣхать мнѣ туда и привести дѣло въ порядокъ.
— Но, Георгъ, вѣдь вы не станете затѣвать ссоры?
— Какъ вы это понимаете? Нельзя же предположить, чтобы мы встрѣтились съ этимъ человѣкомъ какъ нѣжные друзья!
— Бога ради, ни навязывайтесь только сами на ссору! Въ такомъ случаѣ, я бы лучше согласилась ѣхать туда, вмѣсто васъ!
Озабоченность мадамъ Фарагонъ была безъ сомнѣнія самая искренняя, но не смотря на то весь этотъ романъ производилъ на нее въ высшей степени возбуждающее и оживляющее впечатлѣніе.
На слѣдующее утро Георгъ отправился черезъ горы, хотя и не могъ расчитывать, послѣ случившагося, на ласковый пріемъ и едва смѣлъ считать теперь Гронперъ своею родиною. Неизвѣстно было ему также, какъ намѣрена поступить Марія. Одно только сознавалъ онъ ясно, а именно что если хочетъ добиться какого нибудь благопріятнаго результата, то долженъ дѣйствовать быстро.
Весь погруженный въ свои размышленіи, повернулъ Георгъ въ Гронперъ и остановился передъ гостинницей, посреди улицы, такъ какъ самъ не зналъ, гдѣ ему пристать. Къ нему въ ту же минуту подбѣжалъ конюхъ, а подъ воротами онъ увидѣлъ отца, котораго уже никакъ не расчитывалъ встрѣтить дома.
и его отцом. Молча слушал он также, как она хвалила звание хозяина и как можно более унижала этих базельских разносчиков, как она их называла, угадывая, что этим она старалась влить бальзам в его больное сердце. Услышан о проезде Урманда с отцом Георга, мадам Фосс тотчас же смекнула, что тут дело пошло на то, чтобы ускорить свадьбу.
— На вашем месте, я бы совсем неожиданно явилась между ними, по советовала она своему любимцу.
Помолчав немного, Георг ответил:
— Ваша правда, всего лучше будет поехать мне туда и привести дело в порядок.
— Но, Георг, ведь вы не станете затевать ссоры?
— Как вы это понимаете? Нельзя же предположить, чтобы мы встретились с этим человеком как нежные друзья!
— Бога ради, ни навязывайтесь только сами на ссору! В таком случае, я бы лучше согласилась ехать туда, вместо вас!
Озабоченность мадам Фарагон была без сомнения самая искренняя, но не смотря на то весь этот роман производил на нее в высшей степени возбуждающее и оживляющее впечатление.
На следующее утро Георг отправился через горы, хотя и не мог рассчитывать, после случившегося, на ласковый прием и едва смел считать теперь Гронпер своею родиною. Неизвестно было ему также, как намерена поступить Мария. Одно только сознавал он ясно, а именно что если хочет добиться какого-нибудь благоприятного результата, то должен действовать быстро.
Весь погруженный в свои размышлении, повернул Георг в Гронпер и остановился перед гостиницей, посреди улицы, так как сам не знал, где ему пристать. К нему в ту же минуту подбежал конюх, а под воротами он увидел отца, которого уже никак не рассчитывал встретить дома.
