— Чего ты боишься?
— У меня есть врагъ, — отвѣчалъ онъ, — и я боюсь его.
— А вѣдь ты увѣрялъ, — продолжала вѣдьма, — что ты сынъ царя.
— Да, — отвѣчалъ онъ.
— Такъ отчего же ты не дашь денегъ этому врагу и не умиротворишь его такимъ образомъ?
— Его деньгами не успокоишь, — отвѣчалъ онъ. — А успокоишь только жизнію, и потому-то думаю, что я человѣкъ пропащій.
— Если ты пропащій человѣкъ, какъ ты говоришь, — сказала она ему, — то проси помощи Божіей противъ твоего преслѣдователя, и Онъ отстранитъ отъ тебя злокозненныя намѣренія твоего врага и всякаго другого, злоумышляющаго противъ тебя.
Царевичъ тотчасъ же поднялъ взоръ къ небу и сказалъ:
— О, Ты, не оставляющій безъ вниманія того, кто молится Тебѣ, и уничтожающій всякое зло, помоги мнѣ и отгони отъ меня врага моего, такъ какъ Ты имѣешь власть дѣлать, что пожелаешь!
Вѣдьма, услыхавъ эту молитву, тотчасъ же исчезла. Царевичъ же вернулся къ отцу и разсказалъ ему о поведеніи визиря, вслѣдствіе чего царь отдалъ приказъ предать визиря смерти.
— А если ты, о царь! — продолжалъ визирь царя Юнана, — довѣришься этому мудрецу, то онъ самымъ коварнымъ образомъ убьетъ тебя. Если ты попрежнему станешь оказывать ему милости и сдѣлаешь его своимъ близкимъ человѣкомъ, то онъ устроитъ твою погибель. Развѣ ты не видишь, что онъ вылѣчилъ тебя отъ болѣзни наружнымъ средствомъ, — вещью, которую ты только держалъ въ рукѣ? Такъ развѣ не можетъ онъ убить тебя точно такъ же, давъ тебѣ что-нибудь въ руку?
— Ты говоришь правду, — отвѣчалъ царь Юнанъ. — Все было совершенно такъ, какъ ты говоришь, вѣрный визирь, очень можетъ быть, что мудрецъ пріѣхалъ сюда, какъ шпіонъ, злоумышляя противъ меня, и если онъ исцѣлилъ меня, давъ мнѣ подержать вещь, то развѣ онъ не можетъ погубить меня, давъ мнѣ понюхать что-нибудь? Ну, что же можно съ нимъ сдѣлать?
— Пошли сейчасъ же къ нему, — сказалъ визирь, — и прикажи ему явиться сюда, а когда онъ явится, то отруби ему
