Страница:Тютчев. Полное собрание сочинений (1913).djvu/31

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


онъ вернулся къ поэтическому творчеству, и въ петербургскій періодъ жизни имъ создано значительное число лучшихъ стихотвореній. Но именно въ тѣ годы, когда писатели начинаютъ подводить итоги всему, ими сдѣланному, Тютчевъ относился съ величайшимъ равнодушіемъ къ своей возраставшей извѣстности. Онъ довольствовался тѣмъ, что отдавалъ нѣкоторыя изъ своихъ стихотвореній въ печать, предоставляя другія ихъ случайной судьбѣ. И когда въ 60-хъ годахъ выяснилось, что первое изданіе его стиховъ разошлось, онъ не могъ принудить себя заняться подготовкой къ печати второго, которое и было напечатано (въ 1868 г.) безъ всякаго его содѣйствія. Самъ онъ объяснялъ это своей «лѣнью праздной», но, конечно, причины его равнодушія лежали глубже.

Съ такимъ же равнодушіемъ относился Тютчевъ и къ своей служебной дѣятельности. Послѣднія двадцать лѣтъ жизни онъ довольствовался должностью старшаго цензора при особой канцеляріи министерства иностранныхъ дѣлъ. На этомъ поприщѣ Тютчеву, конечно, было негдѣ приложить свои замѣчательныя способности, знанія и умъ. Въ дневникѣ сослуживца Тютчева, А. В. Никитенко, не разъ и подробно разсказывается о тѣхъ попыткахъ, какія дѣлалъ Тютчевъ, чтобы ослабить цензурный гнетъ своего времени, ради чего онъ даже написалъ особую «Записку» («О цензурѣ въ Россіи»). Но объ этихъ попыткахъ можно сказать словами И. С. Аксакова: «Трудно защититься отъ чувства соболѣзнованія къ положенію просвѣщеннаго, высокаго ума, вынужденнаго унизиться до уровня почти дѣтски-наивнаго разумѣнія». Въ концѣ концовъ Тютчевъ хорошо сознавалъ свое безсиліе измѣнить что-либо въ дѣлахъ своего вѣдомства и всю свою честь видѣлъ въ томъ, чтобы, «стоя на часахъ у мысли», порѣже грозить оружіемъ; мы, говоритъ онъ,—

Не арестантскій, а почетный
Держали караулъ при ней…

Но, отказавшись отъ успѣховъ литературныхъ и служебныхъ, Тютчевъ не могъ подавить въ себѣ энергію мысли и дѣятельности, которая искала себѣ примѣненія. Эту потребность удовлетворялъ онъ, до извѣстной степени, въ постоянномъ живомъ общеніи съ самыми разнообразными кругами лицъ. Наперекоръ возраставшимъ недугамъ старости, онъ съ

Тот же текст в современной орфографии

он вернулся к поэтическому творчеству, и в петербургский период жизни им создано значительное число лучших стихотворений. Но именно в те годы, когда писатели начинают подводить итоги всему, ими сделанному, Тютчев относился с величайшим равнодушием к своей возраставшей известности. Он довольствовался тем, что отдавал некоторые из своих стихотворений в печать, предоставляя другие их случайной судьбе. И когда в 60-х годах выяснилось, что первое издание его стихов разошлось, он не мог принудить себя заняться подготовкой к печати второго, которое и было напечатано (в 1868 г.) без всякого его содействия. Сам он объяснял это своей «ленью праздной», но, конечно, причины его равнодушия лежали глубже.

С таким же равнодушием относился Тютчев и к своей служебной деятельности. Последние двадцать лет жизни он довольствовался должностью старшего цензора при особой канцелярии министерства иностранных дел. На этом поприще Тютчеву, конечно, было негде приложить свои замечательные способности, знания и ум. В дневнике сослуживца Тютчева, А. В. Никитенко, не раз и подробно рассказывается о тех попытках, какие делал Тютчев, чтобы ослабить цензурный гнет своего времени, ради чего он даже написал особую «Записку» («О цензуре в России»). Но об этих попытках можно сказать словами И. С. Аксакова: «Трудно защититься от чувства соболезнования к положению просвещенного, высокого ума, вынужденного унизиться до уровня почти детски-наивного разумения». В конце концов Тютчев хорошо сознавал свое бессилие изменить что-либо в делах своего ведомства и всю свою честь видел в том, чтобы, «стоя на часах у мысли», пореже грозить оружием; мы, говорит он, —

Не арестантский, а почетный
Держали караул при ней…

Но, отказавшись от успехов литературных и служебных, Тютчев не мог подавить в себе энергию мысли и деятельности, которая искала себе применения. Эту потребность удовлетворял он, до известной степени, в постоянном живом общении с самыми разнообразными кругами лиц. Наперекор возраставшим недугам старости, он с

XXVII