ваніе русской печати за границею, внѣ всякаго контроля нашего правительства. Это явленіе безспорно важное, и даже весьма важное, заслуживающее самаго глубокаго вниманія. Было бы безполезно скрывать уже осуществившіеся успѣхи этой литературной пропаганды. Намъ извѣстно, что въ настоящую минуту Россія наводнена этими изданіями, что они переходятъ изъ рукъ въ руки съ величайшею быстротою въ обращеніи, что ихъ съ жадностью домогаются, и что они уже проникли если и не въ народныя массы, которыя не читаютъ, то по крайней мѣрѣ въ весьма низкіе слои общества. Съ другой стороны нельзя не сознаться, что, за исключеніемъ мѣръ положительно-стѣснительныхъ и тираническихъ, было бы весьма трудно существеннымъ образомъ воспрепятствовать какъ привозу и распространенію этихъ изданій, такъ равно и высылкѣ за границу рукописей, предназначаемыхъ къ ихъ поддержкѣ. Итакъ, рѣшимся признать истинные размѣры, истинное назначеніе этого явленія: это просто отмѣна цензуры, но отмѣна ея во имя вреднаго и враждебнаго вліянія, и, чтобы лучше быть въ состояніи бороться съ нимъ, постараемся уяснить себѣ, въ чемъ заключается его сила и чему оно обязано своими успѣхами. До сихъ поръ, по поводу рѣчи о заграничной русской печати, разумѣются только изданія Герцена. Какое значеніе имѣетъ Герценъ для Россіи? Кто его читаетъ? Ужели его соціальныя утопіи и его революціонные происки привлекаютъ къ нему ея вниманіе? Но среди читающихъ его людей съ нѣкоторымъ умственнымъ развитіемъ найдутся ли двое на сто, которые бы относились серьезно къ его ученію и не считали оное болѣе или менѣе невольною мономаніею, имъ
вание русской печати за границею, вне всякого контроля нашего правительства. Это явление бесспорно важное, и даже весьма важное, заслуживающее самого глубокого внимания. Было бы бесполезно скрывать уже осуществившиеся успехи этой литературной пропаганды. Нам известно, что в настоящую минуту Россия наводнена этими изданиями, что они переходят из рук в руки с величайшею быстротою в обращении, что их с жадностью домогаются, и что они уже проникли если и не в народные массы, которые не читают, то по крайней мере в весьма низкие слои общества. С другой стороны нельзя не сознаться, что, за исключением мер положительно-стеснительных и тиранических, было бы весьма трудно существенным образом воспрепятствовать как привозу и распространению этих изданий, так равно и высылке за границу рукописей, предназначаемых к их поддержке. Итак, решимся признать истинные размеры, истинное назначение этого явления: это просто отмена цензуры, но отмена её во имя вредного и враждебного влияния, и, чтобы лучше быть в состоянии бороться с ним, постараемся уяснить себе, в чём заключается его сила и чему оно обязано своими успехами. До сих пор, по поводу речи о заграничной русской печати, разумеются только издания Герцена. Какое значение имеет Герцен для России? Кто его читает? Ужели его социальные утопии и его революционные происки привлекают к нему её внимание? Но среди читающих его людей с некоторым умственным развитием найдутся ли двое на сто, которые бы относились серьезно к его учению и не считали оное более или менее невольною мономаниею, им
