козакъ: »мы бы сами нашли для тебя жениха. Всю Украину изъѣздили бы, а нашли бы!«
»На что́ мнѣ было искать, когда Господь уже послалъ мнѣ друга по сердцу! Какая мнѣ выпала доля, такая и будетъ; не стану ни на кого жаловаться. Хоть вы цѣлый годъ меня стерегите, а я на другой всё-таки выйду не за кого другого, какъ за того самого Ивана Золотаренка. Расходитесь, пано́ве козаки! Расходитесь, прошу я васъ просьбою; не кручиньте меня молодую! Послушайтесь моей тетки старухи, ея разумнаго слова!«
»Расходитесь, мои ясные соколы!« промолвила старуха въ слезахъ. »Ужъ нашему горю никто, вѣрно, не пособитъ. Видно, Богъ такъ попустилъ, дѣтки!«
Паробки пошумѣли, потолковали, да и разошлись.
А Золотаренковы сваты тожъ осерчали. »Отъ роду никто не слыхивалъ, чтобы такъ водилось у добрыхъ людей. Подали рушники,—пристало ли отговаривать, разлучать? Козаки, а порядку, обычаю не знаете! Мы хоть и крѣпаки, а за себя вступимся!»
»Кто жъ и наставитъ сироту, кромѣ насъ?« отвѣчали старыя козачки. »Намъ былъ бы
козак: «мы бы сами нашли для тебя жениха. Всю Украину изъездили бы, а нашли бы!»
«На что́ мне было искать, когда Господь уже послал мне друга по сердцу! Какая мне выпала доля, такая и будет; не стану ни на кого жаловаться. Хоть вы целый год меня стерегите, а я на другой всё-таки выйду не за кого другого, как за того самого Ивана Золотаренка. Расходитесь, пано́ве козаки! Расходитесь, прошу я вас просьбою; не кручиньте меня молодую! Послушайтесь моей тетки старухи, её разумного слова!»
«Расходитесь, мои ясные соколы!» промолвила старуха в слезах. «Уж нашему горю никто, верно, не пособит. Видно, Бог так попустил, детки!»
Паробки пошумели, потолковали, да и разошлись.
А Золотаренковы сваты тож осерчали. «Отроду никто не слыхивал, чтобы так водилось у добрых людей. Подали рушники, — пристало ли отговаривать, разлучать? Козаки, а порядку, обычаю не знаете! Мы хоть и крепаки, а за себя вступимся!»
«Кто ж и наставит сироту, кроме нас?» отвечали старые козачки. «Нам был бы
