ствіе подобныхъ взглядовъ, Русская Исторія представляется уму малоопытному, не посвященному въ таинства науки, какою-то непрерывною цѣпью задачъ, вопросовъ, противорѣчій. Нѣтъ почти событія, сколько нибудь замѣчательнаго, на которое мы смотрѣли бы съ одной опредѣлительной точки. Конечно, изслѣдованіе предмета, въ особенности историческаго, съ разныхъ сторонъ, въ высокой степени благопріятствуетъ основательности знанія; но эти изслѣдованія не должны ограничиваться одними намеками, или затѣйливыми выводами, тѣмъ менѣе могутъ основываться на доказательствахъ отрицательныхъ. Вспомнимъ, чего не наговорилъ ученый Вихманъ объ избраніи Царя Михаила Ѳеодоровича, полагая, что всѣ акты объ этомъ важномъ событіи въ послѣдствіи уничтожены патріархомъ Филаретомъ, и сколько толковъ не породилъ онъ въ ученой Германіи? Но акты
ствие подобных взглядов, Русская История представляется уму малоопытному, не посвящённому в таинства науки, какою-то непрерывною цепью задач, вопросов, противоречий. Нет почти события, сколько-нибудь замечательного, на которое мы смотрели бы с одной определительной точки. Конечно, исследование предмета, в особенности исторического, с разных сторон, в высокой степени благоприятствует основательности знания; но эти исследования не должны ограничиваться одними намёками, или затейливыми выводами, тем менее могут основываться на доказательствах отрицательных. Вспомним, чего не наговорил учёный Вихман об избрании Царя Михаила Фёдоровича, полагая, что все акты об этом важном событии впоследствии уничтожены патриархом Филаретом, и сколько толков не породил он в учёной Германии? Но акты
