Далѣе за табунами на прочныхъ столбахъ съ перекладинами висѣло множество колоколовъ, отъ малыхъ до весьма значительныхъ размѣровъ. Такъ какъ никто не станетъ покупать колокола, не ознакомившись съ его звономъ, то всякому предоставлялось право звонить. Поэтому непрерывный звонъ стоялъ надъ всею площадью, заглушая весь остальной гамъ. Ярмарочная площадь кончалась полуверстнымъ бѣгомъ съ ярмарочнымъ павильономъ посерединѣ. Каждый вечеръ здѣсь происходили состязанія рысаковъ, а иногда и лошадей, возящихъ тяжести. На слѣдующее утро имена побѣдителей становились общимъ предметомъ разговоровъ.
Исключеніе изъ оглушающаго шума представляли только каменные ряды, напоминавшіе наружностью и устройствомъ московскій гостинный дворъ.
Не буду говорить о рыбномъ и бакалейномъ отдѣленіяхъ, въ которыхъ сельскіе хозяева закупали годовые запасы.
Зато о красныхъ и галантерейныхъ рядахъ Коренной ярмарки нельзя не упомянуть. Всѣ переходы въ нихъ застилались ежедневно свѣжею травою, по которой, подъѣзжая въ многочисленныхъ экипажахъ, съ утра до вечера разгуливали разодѣтыя дамы, между которыми то и дѣло мелькали кавалерійскіе офицеры, преимущественно гусары, въ полной формѣ съ волочащимися саблями. Словомъ, это была знаменитая выставка невѣстъ, подкрѣпляемая балами въ дворянскомъ собраніи.
Къ вечеру ярмарка затихала, и проѣздъ экипажей становился рѣже. Все покоилось сномъ, за исключеніемъ дома собранія, большаго каменнаго трактира и широкой, въ сторону отъ ярмарки протянувшейся, слободы, окаймленной съ двухъ сторонъ самыми лучшими, иногда двухъ-этажными домами. Тѣмъ не менѣе въ этихъ домахъ никто изъ пріѣзжихъ покупателей не останавливался, и по этой слободѣ ни днемъ, ни ночью незамѣтно было особаго движенія. Но когда ярмарка темнѣла и засыпала, слобода озарялась яркими огнями оконъ, за которыми громогласно звучала музыка и велись безконечные танцы.
Конечно, къ нашему отцу, бывшему много разъ предводителемъ и коннозаводчику, ходило много знакомыхъ и по-
