Размышляя впослѣдствіи о случившемся, я поневолѣ вспоминалъ мѣткія слова покойнаго Ник. Ник. Толстаго, который, будучи свидѣтелемъ раздражительныхъ споровъ Тургенева со Львомъ Николаевичемъ, не разъ со смѣхомъ говорилъ: „Тургеневъ никакъ не можетъ помириться съ мыслью, что Левочка растетъ и уходитъ у него изъ-подъ опеки“.
О томъ, что затѣмъ психологически происходило и произошло, я до сихъ поръ не въ состояніи составить себѣ яснаго понятія и представляю только на судъ читателя всѣ попавшія ко мнѣ и относящіяся до этого дѣла письма. Изъ нихъ читатель, конечно, подобно мнѣ, увидитъ, что главныхъ писемъ, доведшихъ дѣло до такого раздражительнаго конца, въ рукахъ у меня нѣтъ; узнать же объ ихъ содержаніи мнѣ, по крайней возбужденности дѣйствующихъ лицъ, не представилось возможности. Представляю письма въ порядкѣ, въ какомъ они слѣдовали одно за другимъ.
Въ тотъ же день Тургеневъ писалъ Толстому:
„Милостивый государь, Левъ Николаевичъ! — Въ отвѣтъ на ваше письмо я могу повторить только то, что я самъ своею обязанностью почелъ объявить вамъ у Фета; увлеченный чувствомъ невольной непріязни, въ причины которой теперь входить не мѣсто, я оскорбилъ васъ безъ всякаго положительнаго повода съ вашей стороны и попросилъ у васъ извиненія. Происшедшее сегодня доказало поутру ясно, что всякія попытки сближенія между такими противоположными натурами, каковы ваша и моя, не могутъ повести ни къ чему хорошему; а потому тѣмъ охотнѣе исполняю мой долгъ передъ вами, что настоящее письмо есть, вѣроятно, послѣднее проявленіе какихъ бы то ни было отношеній между нами. Отъ души желаю, чтобъ оно васъ удовлетворило и заранѣе объявляю свое согласіе на употребленіе, которое вамъ заблагоразсудится сдѣлать изъ него.
„Съ совершеннымъ уваженіемъ имѣю честь оставаться, милостивый государь, вашъ покорнѣйшій слуга.
27 мая 1861.
Спасское.
