отъ которой двѣ версты до насъ. Передайте же наши съ женою поклоны и просьбы Марьѣ Петровнѣ.
Итакъ, вотъ передъ нами два міровоззрѣнія, два поученія, двѣ этики. Прежде чѣмъ судить о нихъ, надо ихъ понять; а это кажется всего легче изъ ихъ сопоставленія, чтобы не сказать противопоставленія. Извѣстно, до какой степени умственное развитіе и въ особенности знакомство съ философскимъ мышленіемъ вліяютъ на нравственный характеръ человѣка. Положимъ, что этотъ опытный характеръ въ сущности остается вѣренъ прирожденному умопостигаемому. Смотря по этому коренному характеру, человѣкъ дѣлаетъ и употребленіе изъ накопляемыхъ умственныхъ богатствъ. Одни, подобно Боткину, стараются уложить эти богатства въ кладовую и притомъ такъ, чтобы они какъ нибудь своими выдающимися частями не задерживали свободнаго бѣга основнаго характера, а при случаѣ даже помогали оправдывать нѣкоторое излишество единственнымъ мотивомъ безвредности ихъ для другихъ лицъ.
Другіе же, подъ вліяніемъ основнаго характера, подобно графу Толстому, накопляютъ пріобрѣтаемыя богатства тутъ же подъ руками, для того чтобы во всякую минуту находить въ нихъ новое оправданіе прирожденному чувству самоотрицанія въ пользу другаго, причемъ неудержимый порывъ самоотрицанія не затруднится обработать новый матеріалъ такъ, чтобы онъ именно служилъ любимому дѣлу.
Хотя въ томъ и въ другомъ случаѣ все дѣло зависитъ какъ бы отъ химической пропорціи тѣхъ же самыхъ элементовъ, но на дѣлѣ разница выходитъ громадна. Обозначать то и другое направленіе словами: эгоизмъ и самоотрицаніе (альтруизмъ) — было бы слишкомъ грубо и невѣрно. Называть, напримѣръ, Боткина эгоистомъ несправедливо. Правда, онъ стремительно нападалъ на все, что считалъ посягательствомъ на свое я; но при этомъ добровольно готовъ былъ на всякія лишенія, чтобы помочь дѣйствительно по его мнѣнію нуждающемуся. Фактическія къ тому доказательства были уже приводимы госпожею Ольгой N., a нѣкоторыя пропущены мною
