обаянію слова: республиканское заглавіе новаго петербургскаго журнала „Гражданинъ“ соблазнило васъ, и вы посвятили ему свои задушевныя изліянія.
„Желаю вамъ расцвѣсть на деревенскомъ воздухѣ, какъ ландышъ; а увижусь я съ вами, Богъ дастъ, въ маѣ, ибо выѣду отсюда не раньше апрѣля.
„Передайте мой искренній привѣтъ Марьѣ Петровнѣ и вѣрьте въ искренность моихъ, хотя реакціонерныхъ, но дружескихъ чувствъ.
Л. Толстой писалъ отъ 16 марта 72 г.:
„Письмо ваше очень порадовало насъ. Какъ бы мнѣ хотѣлось видѣть васъ; a ѣхать не могу, все хвораю. Ради Бога не проѣзжайте меня мимо, когда поѣдете въ Москву. Азбука моя не даетъ мнѣ покоя для другаго занятія. Печатаніе идетъ черепашьими шагами и чортъ знаетъ когда кончится, а я все еще прибавляю, убавляю и измѣняю. Что изъ этого выйдетъ — не знаю; а положилъ я въ него всю душу.
Вл. Ал. Ш—у не пришлось воспользоваться моимъ письмомъ къ Боткину, и я получилъ извѣстіе о его скоропостижной смерти.
Тургеневъ писалъ:
„Итакъ, любезнѣйшій Аѳ. Аѳ., добродушный В. А. Ш—ъ приказалъ долго жить! Смерть дѣйствительно сильно щелкаетъ вокругъ насъ.
„Что касается до Аѳанасьева, то позвольте вамъ замѣтить, что вы не довольно ясно даете себѣ отчетъ о подраздѣленіяхъ литературы, — на такъ называемую беллетристику, прессу-журналистику и прессу-науку (и педагогику), или, что еще вѣрнѣе, вы сознаете это подраздѣленіе, но цѣните одну беллетристику, да еще какую! — поэзію! Но наше Общество осно-
