быстро и съ удареніемъ читать что угодно“. — И вслѣдъ затѣмъ полная несостоятельность. Надо было прежде всего дать дѣвочкѣ убѣдиться самой въ ея безпомощности и затѣмъ уже идти къ ней на выручку. Испытавши лично глубокое отвращеніе, возбуждаемое въ ребенкѣ методомъ: „отселева и доселева“ и сплошнымъ долбленіемъ такихъ безбрежныхъ предметовъ, какъ исторія и географія, — я взялъ преподаваніе этихъ наукъ на себя, исключая изъ уроковъ все книжное и письменное. Указавъ на христіанскую эру, отъ которой ведется у насъ какъ попятное, такъ и наступательное лѣтосчисленіе, я вкратцѣ разсказалъ событія, ставшія рубежами между древней и средней и средней и новой исторіями. Въ то же время уроки надъ глобусомъ знакомили насъ съ тремя главнѣйшими и двумя новѣйшими частями свѣта. Затѣмъ въ древней исторіи, твердо ограниченной годомъ паденія Западной Римской Имперіи, мы находили въ пятисотыхъ годахъ Кира, а въ трехсотыхъ Александра, и только мало по малу знакомились съ выдающимися лицами и событіями, появляющимися между незыблемыми годами, обозначающими историческія эпохи. Невозможно, напримѣръ, искать Демосѳена вначалѣ III вѣка, такъ какъ торжество Филиппа при Херонеѣ уже въ 338 г. было причиною смерти знаменитаго оратора.
Чтобы не возвращаться болѣе къ школьнымъ пріемамъ, къ которымъ прибѣгалъ, скажу, что въ теченіи четырехъ лѣтъ я день въ день, за исключеніемъ праздниковъ, задыхаясь всходилъ по лѣстницѣ въ классную и отдохнувши давалъ отъ часу и до полутора уроки исторіи и географіи, причемъ, нимало не затрудняясь, клалъ толстый конецъ бревна на свое плечо, a тонкій — на плечо дѣвочки. Дѣйствовалъ я по собственному соображенію, не прибѣгая ни къ какимъ, невѣдомымъ мнѣ, педагогическимъ руководствамъ. Но я долженъ съ удовольствіемъ сказать, что въ концѣ четвертаго года всѣ крупныя историческія событія были утверждены нами въ памяти, и я полагаю, что у бывшей моей ученицы они и понынѣ сохранились въ памяти гораздо лучше, чѣмъ въ моей собственной.
