хала матка и я просю на хлибъ, на силь и на веселье“. Съ послѣднимъ словомъ она передала мнѣ небольшую булку, у которой хохолъ изъ тѣста былъ перевязанъ красною лентой. Въ отвѣтъ я отдарилъ ее серебрянымъ полтинникомъ.
Подходило время къ веснѣ. Въ полку вмѣстѣ съ принятіемъ его барономъ Бюлеромъ произошли значительныя перемѣны. Вышелъ въ отставку полковой казначей Іосифъ Безрадецкій, удержавшій изъ перваго моего офицерскаго жалованья деньги за юнкерскую обмундировку. Когда я ему объяснилъ, что заплатилъ закройщику Лихотѣ сто руб., т. е. чуть не втрое противъ казенной стоимости сукна, Безрадецій сказалъ, что всѣмъ юнкерамъ строится обмундировка въ полковой швальнѣ на ихъ счетъ, а что, вѣроятно, я далъ Лихотѣ сто рублей на чай.
Пришла на мое имя бумага изъ полковаго штаба съ приглашеніемъ прибыть въ селеніе Елизаветградку для занятія должности полковаго квартирмейстера. Когда я являлся къ новому полковому командиру, Карлу Ѳед. Бюлеру, послѣдній сказалъ мнѣ: „я назначилъ васъ на должность квартирмейстера, но вамъ извѣстно, что Сакенъ получилъ пѣхотный корпусъ въ Западномъ краѣ, а новый нашъ корпусный командиръ баронъ Офенбергъ пригласилъ Н. И. Небольсина къ себѣ въ адъютанты. Поэтому я васъ прошу принять на время въ свое вѣдѣніе полковую канцелярію“.
Привычный къ канцелярскимъ порядкамъ, я попросилъ было Николая Иван. сдать мнѣ дѣла, но онъ отвѣтилъ: „принимайте сами все, что тамъ есть“.
Знакомясь съ крайне безпорядочнымъ состояніемъ канце-
